Закон и беспорядок. Легендарный профайлер ФБР об изнанке своей профессии
Шрифт:
Тридцать первого мая на обвинения мировых судей отвечал Джон Олден. Это был 60-летний уважаемый всеми морской капитан и индейский борец [1] , сын знаменитой пары Джона и Присциллы Олден. Он тоже не верил в колдовство и имел смелость предположить, что хорошая порка сможет излечить девочек от их припадков. Вскоре жертвы странного недуга назвали его главным колдуном.
Суд Ойер и Терминер, созданный для рассмотрения дел всех этих обвиняемых, состоял из семи судей, ученых и уважаемых людей. Губернатор Фипс назначил своего заместителя Уильяма Стоутона председателем с полномочиями главного судьи. Судьи посоветовались и определили некоторые ключевые
1
«Индейской борьбой» в то время называли состязания в силе, например борьбу на руках. – Здесь и далее примеч. пер.
Таким образом суд подготовился к явке своей первой подсудимой, Бриджет Бишоп.
В 60 лет Бишоп похоронила уже двух мужей, из-за смерти второго ее обвинили в колдовстве еще прежде, чем разразился описываемый переполох. Но тогда ее оправдали. Потом она вышла замуж за Эдварда Бишопа, успешного владельца лесопилки.
Пять девочек назвали ее имя среди тех, кто причинил им ужасный вред. Владелец красильни Сэмюэл Шаттак дал показания о том, что тетушка Бишоп приносила ему на покраску «кусочки разных кружев», такие маленькие, что сгодились бы только на куклу. Что-то похожее проводили с куклами вуду. А Джон и Уильям Блай рассказали, что во время работы в подвале дома этой женщины видели кукол в черных кружевах, а еще она уморила колдовством их свинью. Несколько мужчин засвидетельствовали, что дух тетушки Бишоп появлялся в их домах и нападал на них во сне.
Во время допроса в суде Бишоп упорно отрицала, что она ведьма, что мучила девочек или заставляла их подписывать книгу дьявола. Неспособность признаться показала, что ее нельзя спасти.
К концу дня все правила юриспруденции были соблюдены, все необходимые судебные процедуры выполнены. Присяжные вернулись с приговором: они признали Бриджет Бишоп виновной по всем пунктам обвинения в колдовстве.
Восемь дней спустя, 10 июня, ее привезли на Холм виселицы – Гэллоуз-Хилл – и повесили.
Пять дней спустя двенадцать авторитетных министров Массачусетского залива уведомили суд письмом о своих сомнениях насчет правдивости призрачных показаний. Коттона Мэзера обеспокоило неверное понимание научного подхода. Он сделал вывод, что свидетельства о появлении призраков ведьм перед их жертвами ненадежны. Ведь дьявол может запросто принять облик любого человека, а тот ничего не заподозрит.
Однако судебное разбирательство не остановилось. Уильям Бил сообщил большому жюри округа Эссекс, что к нему явился призрак Филипа Инглиша, и на следующий день его сын Джеймс, больной оспой, умер, хотя до того, казалось, начал выздоравливать. К счастью для Инглиша, ему удалось сбежать из тюрьмы и переждать всю эту панику в Нью-Йорке.
Другим людям повезло меньше. Пять женщин, в том числе Ребекка Нерс, предстали перед судом 29 июня. Тетушку Нерс – 70-летнюю мать и бабушку из известной фермерской семьи – присяжные оправдали из-за отсутствия доказательств. Но когда огласили приговор, с пострадавшими девочками в зале суда началась истерика. Главный судья Стоутон увидел в этом prima facie – очевидное подтверждение ее вины, и настоял на отмене вердикта присяжных.
Девятнадцатого июля всех пятерых женщин повесили на Гэллоуз-Хилл.
К концу сентября девятнадцать подсудимых – тринадцать женщин и
Двадцатый подсудимый – 80-летний фермер по имени Джайлз, муж Марты Кори, – отказался признавать вину и выразил протест против законности всей процедуры расследования. Судьи приказали отвести его в поле и класть ему на грудь тяжелые камни, пока тот не запросит пощады. Но на все обращения к нему Джайлз отвечал: «Прибавьте веса!» Старик задохнулся под этим весом, но не признал себя колдуном.
Между тем судебные слушания вызывали все большую тревогу, число критиков этого процесса постоянно увеличивалось. Министров из числа голландских и французских кальвинистов в Новой Англии беспокоил вопрос достоверности доказательств. Главный судья Нью-Йорка выразил озабоченность по поводу качества правосудия. Томас Брэттл, известный бостонский математик и астроном, член Лондонского королевского общества по развитию знаний о природе, опубликовал письмо с резкой критикой уже проведенного в Салеме судебного процесса. Он написал: «Я боюсь, что веками будут порицаться эти события и останутся от них несмываемые пятна на нашей земле».
Очевидно, губернатор Фипс нервничал. Он убедил Коттона Мэзера опубликовать трактат «Чудеса невидимого мира» в виде «отчета о суде над несколькими ведьмами, недавно казненными в Новой Англии». Автор надеялся, что его труд «очень поможет утихомирить волны ярости, которые мы сейчас так сильно обрушиваем друг на друга».
Несмотря на казни, зло продолжало захватывать деревню Салем и соседние общины. Дело заходило все дальше. Девочки обвиняли всех, на кого хватало выдумки, включая жену губернатора Мэри Фипс. Одна из них указала даже на самого Коттона Мэзера.
В октябре Инкриз Мэзер, отец Коттона, посетил Салемскую тюрьму и обнаружил, что некоторые из тех, кто признался, хотят отказаться от своих показаний. Во время большей части процесса он находился в Англии, а когда вернулся, то очень встревожился тем, что узнал. Мэзер-старший высказал свои опасения в трактате: «Вопросы совести по отношению к злым духам в обличье людей, колдовству, безошибочным доказательствам вины в подобных случаях».
В этом трактате Мэзер сформулировал свою знаменитую фразу: «Пусть лучше десять подозреваемых ведьм сбегут, чем один невиновный человек будет осужден». Эта его позиция, конечно же, стала моральной основой современной нам системы правосудия.
Важно отметить, что почти все побуждения остановить происходивший кошмар возникли за пределами Салемской общины.
Еще до конца октября Общий суд колонии Массачусетского залива приказал провести встречу министров для оценки сложившейся ситуации. Через три дня губернатор Фипс распустил суд Ойер и Терминер, а всех оставшихся заключенных освободили под залог.
В конце ноября был создан новый Верховный суд для рассмотрения оставшихся дел, но больше не было ни обвинительных приговоров, ни казней. Люди перестали обращать внимание на больных девочек, у тех прекратились демонстративные припадки, и Салемские суды над ведьмами подошли к концу. В мае 1693 года губернатор Фипс помиловал всех оставшихся подсудимых. Никого и никогда больше не казнили за колдовство ни в американских колониях, ни в той стране, которая позже возникла из этих колоний.