Закон Линча

Эмар Густав

Владыка Жизни! Владыка Жизни!

Прими этого воина!

Смотри, сколько скальпов у него на поясе!

Владыка Жизни! Владыка Жизни!

Прими этого воина!

Пение и пляска продолжались до восхода солнца.

Как только солнце взошло, воины по знаку Единорога остановились.

— Отец наш ушел, — сказал он, — его душа покинула тело, в котором жила слишком долго, чтобы избрать себе другое жилище. Устроим ему погребение, какое подобает столь великому воину.

Приготовления были недолгими.

Тело

Пантеры было обмыто, старательно разрисовано и опущено в землю вместе с его боевым оружием. Его любимый конь, а также собаки были убиты на могиле и положены с ним. Затем над могилой устроили хижину из древесной коры, чтобы предохранить ее от диких зверей.

На вершине хижины водрузили шест с висевшими на нем скальпами, добытыми старым воином в те времена, когда, молодой и полный сил, водил он команчей в сражения.

Черный Кот с благоговением присутствовал при исполнении этого мрачного обряда. Когда церемония погребения кончилась, Единорог подошел к нему.

— Благодарю моего брата, — сказал команч, — за то, что он помог нам отдать последний долг знаменитому воину. Теперь я принадлежу моему брату. Он может говорить откровенно, уши и сердце друга открыты для его слов.

— Единорог — первый воин своего племени, — отвечал с поклоном Черный Кот, — справедливость — главное его достоинство. Облако нашло на мой ум и сделало его печальным.

— Пусть мой брат откроется мне, я знаю, что он один из самых главных вождей своего племени. Черный Кот не считает более скальпов, которые он снял со своих врагов. Но что же заставляет его печалиться?

Вождь апачей грустно улыбнулся на слова Единорога.

— Друг моего брата, великий бледнолицый охотник, усыновленный его племенем, подвергается в настоящее время страшной опасности, — прямо сказал он.

— О-о-а! — произнес вождь. — Может ли это быть? Кутонепи — мясо от моих костей. Кто трогает его, тот ранит меня! Пусть брат мой объяснится.

Тогда Черный Кот сообщил вождю команчей о том, как Валентин спас ему жизнь, как апачи и другие племена Indios Bravos заключили союз против белых и в каком критическом положении находится теперь сам Валентин вследствие влияния Красного Кедра на индейцев и благодаря силам, которыми последний в настоящее время располагает.

Выслушав этот рассказ, Единорог покачал головой.

— Кутонепи умен и бесстрашен, — сказал он. — Справедливость царит в его сердце, но он не в силах будет сопротивляться. Как помочь ему? Один человек, как бы ни был он храбр, не устоит против ста.

— Валентин мой брат, — отвечал апач. — Я поклялся спасти его, но что я могу сделать один?

При этих словах рядом с двумя вождями появилась женщина.

Это была Солнечный Луч.

— Если господин мой позволит, — сказала она, бросая умоляющий взгляд на Единорога, — я помогу вам. Женщина

может многое.

Воцарилось молчание.

Оба вождя смотрели на молодую женщину, которая молча стояла перед ними.

— Сестра моя храбра, — произнес наконец Черный Кот. — Но женщина — слабое создание, помощь которого не может иметь большого значения в столь трудных обстоятельствах.

— А может быть, наоборот? — отвечала она решительно.

— Женщина, — сказал Единорог, положив ей руку на плечо, — иди туда, куда призывает тебя сердце. Спаси моего брата и верни ему этим свой долг. Мой взор будет следить за тобой, и по первому сигналу я явлюсь.

— Благодарю! — с радостью сказала девушка и, склонив колени перед вождем, почтительно поцеловала его руку.

Единорог продолжал:

— Я вверяю эту женщину моему брату. Я знаю, что он великодушен, и я спокоен. Прощайте.

С этими словами, сделав прощальный жест гостю, вождь племени команчей, не оборачиваясь, вошел в свой вигвам и опустил за собою бизонью шкуру, служившую пологом.

Солнечный Луч следила за ним взглядом, пока он не скрылся, затем она обратилась к Черному Коту:

— Пора отправляться, — сказала она. — Спасем нашего друга.

Через несколько часов вождь апачей, сопровождаемый молодой женщиной, присоединился к своему отряду, расположившемуся на берегу Рио-Хилы, а через два дня все они прибыли к холму Бешеного Бизона.

ГЛАВА IX. Свидание

Теперь мы возвратимся к тому месту нашего рассказа, на котором закончилась седьмая глава. Солнечный Луч, не говоря ни слова, подала мексиканке листок бумаги, деревянную палочку и раковину, наполненную синей краской.

Белая Газель радостно встрепенулась.

— О, понимаю! — произнесла она.

Вождь улыбнулся.

— Бледнолицые очень умные, — сказал он, — они все умеют. Моя дочь напишет белому вождю.

— Да, — прошептала она, — но захочет ли он мне поверить?

— Пусть моя дочь вложит в бумагу свое сердце, белый вождь узнает его.

Молодая девушка вздохнула.

— Попробую, — сказала она.

Лихорадочным жестом взяла она из рук индианки листок, наскоро написала на нем несколько слов и отдала его обратно.

Солнечный Луч свернула бумажку и старательно привязала ее к древку стрелы.

— Через час письмо будет доставлено по адресу, — сказала она и исчезла в лесу с быстротой испуганной лани.

Все произошло скорее, чем об этом можно рассказать.

Как только индианка, заблаговременно предупрежденная Черным Котом о той роли, которую ей предстоит сыграть, исчезла, вождь снова обратился к Белой Газели.

— Мы не можем спасти всех, — сказал он, — но, по крайней мере, те, которые нам дороги, избегнут гибели.