Закон О.М.а
Шрифт:
Трое оперативников быстро шли по коридорам заводоуправления Черноморской верфи. В разбитые окна ветер доносил явные приметы весны. Милиционеры спустились в полуподвальное помещение – каптерку охраны завода. Никого нет. Тусклая лампочка, засаленные карты на столе.
– Ну и что? Где он теперь залёг?
Ответом послужил громкий храп на деревянном топчане под грудой грязных бушлатов.
– Тихо…
Один из оперов приподнял замазученную телогрейку.
– Красавец. Безмятежный сон ребенка. А ещё говорят, что лучшее снотворное – чистая совесть. Ну, на «три-четыре»!
Сильные
– Вы шо, козлы, рехнулись? – замахнулся вялой рукой, сам не зная на кого.
Удар ногой в пах и острая боль в промежности. Жёсткая ладонь похлопала по щекам.
– Здравствуй, дон Хуан, любитель молодого мяса.
Он открыл глаза. Сверху склонились незнакомые лица.
– Шо вам надо?
– Тебя, любимого, – высокий парень в кожаной куртке постучал ему тыльной стороной кулака по лбу.
– Будем сейчас больного оперировать, удалять злокачественный отросток.
– Шо такое?
– Больной, ведите себя прилично, иначе будем применять анестезию, – громадный кулак появился у сонного лица.
Краснокутский трезвел быстро. Его усадили на стул.
– Non verpa canina еst, – похлопал по щеке молодой парень, открыл старенький дипломат и вытащил коробку.
На бархатной основе в углублениях подарочного футляра лежали блестящие хирургические инструменты.
– Вот это, наверное, – незнакомец поднёс к глазам Кутка громадное блестящее лезвие с кровостоком.
– Это то, что надо. Будем оперировать. Доктор Борменталь, готовьте Шарикова.
Кутка сдернули со стула, содрали джинсы и уложили голой задницей на стол поверх засаленных карт.
– Шо вы делаете?.. Пацаны, шо вы хотите? – Куток окончательно протрезвел и завыл.
– Не переживайте, больной, - парень вытащил зажигалку и стал медленно прокаливать лезвие клинка, - сейчас удалим злокачественный отросток, мешающий тебе жить, и будешь счастлив. Держите его крепче, хлопцы. Ты, Женя, - «хирург» потрепал «пациента» по щеке, - не переживай за санитарию. Древнее пламя – очищающая среда. Сначала мы тебе удалим головку твоего гнилого корня, затем ещё пять сантиметров, потом…
Краснокутский потерял сознание.
– Эй! Доиграемся! – главный из оперов отпустил Краснокутского. – Хватит уже театра!
– Не паникуйте, шеф, спектакль должен заканчиваться по нашему сценарию. Нашатырь в дипломате. По моему сигналу тряпку в нос – и вперёд! Подождите, я пока ещё не готов...
Куток открыл глаза и опять увидел пламя, которое двигалось по лезвию клинка. Руки в браслетах за спиной онемели, ноги держит молодой амбал в кожаной куртке. «Хирург» воткнул нож в пространство стола у самой промежности и лениво начал отчитываться по мобильному телефону: «Нет, никакой анестезии. Просто отрежем в три приема, а самого выкинем на трассе».
Боже, это сон…
– Мужики, что вы хотите?..
«Хирург» убрал мобильник и посмотрел Краснокутскому прямо в глаза.
– Слушай внимательно, сучонок, – перекошенное лицо и
– Поехали… Съёмка! Мотор! – И опять зверское лицо.
– Ты меня понял? Только один неверный ответ – и будет поздно.
***
– Нет, уважаемая, - глубоко вздохнул шеф-редактор «Городских известий», - работать вы не будете. Ваши материалы, Настя, вызывают у меня эмоциональный шок, сопровождаемый тошнотой.
– Ну почему, Владимир Сергеевич?
– заныла девушка.
– Вы же сами говорили, что я пишу без ошибок в отличие от других...
– Дело не в запятых, Настенька, - вздохнул редактор, - а в вашей тотальной безграмотности. Я не знаю, чему вас учили в ПТУ имени журналистики, но вы застыли в своём развитии на уровне третьего класса церковно-приходской школы.
Девочка захлюпала носом. Напрасный труд. На меня не действуют такие приёмы.
– Вот ваш материал про обсерваторию. По содержанию текст ироничен, но это ирония непросвещённого человека. Вы смеётесь над доктором наук, который говорит, что Земля не круглая. А вы знаете, что, действительно, земной шар сплюснут на двадцать четыре километра с полюсов. Об этом говорится в школьном учебнике по природоведению. Или вот, например, вчера… зачем вы записали Исаака Бабеля в друзья Карлу Либкнехту?
– Они были знакомы с детства…
– Ага, и вместе ходили в николаевский детский сад! Сказочников от истории хватает и без вас. Есть у меня один знакомый, издаёт целую газету. После того, что им написано о прошлом нашего города, он, как честный человек, должен жениться на Клио.
– На ком?..
Боже! С кем приходится работать!Карасёв поднялся с кресла и раздвинул жалюзи пыльного окна.
– Идите, Настя, попытайте счастья в другом месте. В Николаеве много сайтов, которые принимают всех, кто знает буквы...
Из тумана вынырнул троллейбус, редкие прохожие двигались в сторону центра. Редактор вернулся за стол и стал просматривать «бумажные» городские газеты за неделю, которые ему собирали по четвергам. На первой полосе «Утра города» подвальная статья: «Позитивный имидж Николаева в наших руках».Карасёв по диагонали пробежал текст.
«Наш город переживает сегодня не лучшее время. Судостроительные заводы не работают, а основные предприятия местной промышленности обанкрочены. От тотальной безработицы спасают рынки и супермаркеты. Бывшие инженеры, конструкторы, сварщики и трубогибщики превратились в мелких торговцев, охранников и кассиров. Их дети знают, кто такой мерчендайзер, но не ответят на вопрос, что делает судовой разметчик. Попытки реанимировать кораблестроение не увенчались успехом. Определённый интерес в начале девяностых ещё представляла дешёвая рабочая сила, однако сейчас и этот ресурс исчерпан. Старшее поколение судостроителей близко к полному вымиранию. Молодёжь, которая могла бы занять их место, развращена мелочной торговлей и утратила навыки к труду…».