Закон отражения
Шрифт:
Шениор погладил теплые древесные завитки.
Сможет ли он быть тем королем, который так нужен дэйлор?
Да, сможет.
И шагнул через порог.
…Снова разветвление коридора. Шениор усмехнулся – все это напоминало Гнездо, с его тоннелями и залами. Он уже обошел большую часть комнат, видел рабочий кабинет отца, побывал в комнате матери. Там же впервые увидел ее портрет – красивую молодую дэйлор с печальными глазами, точь-в-точь такую, какой она представала ему в смутных, навеваемых воспоминаниями видениях. А потом
Шениору стало грустно. Когда-то он мечтал увидеть все это, но теперь не испытывал никакой радости от того, что желание исполнилось. Он ждал чувства единения с теми, кто жил здесь не так уж давно – но это чувство не пришло, так и оставшись туманным призраком.
Передернув плечами, Шениор плотно закрыл дверь в комнату с колыбелькой, и шагнул в последний необследованный коридор. Где-то совсем рядом – он не мог ошибиться – раздавались веселые женские голоса, и он осторожно пошел на звук, неслышно ступая по светлой, упругой древесине пола. Еще одна дверь, и…
Посреди комнаты исходила ароматным паром огромная бадья для купания, с белоснежными полотенцами, развешанными по краям. А рядом, на кушетках, весело щебетали три обнаженных девушки.
Вернее, это на первый взгляд ему померещилось, что они голые – когда девицы испуганно вскочили и поклонились, Шениор понял, что они все-таки одеты в некое подобие почти прозрачных туник и блестящие браслеты.
– Ваше величество, – пролепетала одна из них, – ванна готова.
– Ванна?!! – дэйлор с усилием оторвал взгляд от округлостей под тончайшими покровами и перевел его на бадью. Затем снова на девушек.
– Что вы здесь делаете?
– Но, Ваше Величество, – вперед выступила вторая, лицом похожая на Миртс, – нас прислал милорд Эбберн, чтобы мы помогли вам искупаться, сделали массаж и прислуживали во время одевания в одежду для благих сновидений.
– А сами вы одеться не пробовали? – Шениор с досадой отметил, что сердце забилось чуть быстрее, а взгляд все также тянется к соблазнительным формам.
Как странно. Он столько времени провел с Миртс наедине, в лесу – и ни разу не испытывал ничего подобного…
Девицы широко заулыбались.
– Вообще-то, нам полагается во время купания быть полностью раздетыми.
– Я сам искупаюсь, – буркнул Шениор, злясь на самого себя, что начал поддаваться соблазну, – оставьте меня одного.
Они удивились, но – подчинились. Перешептываясь, исчезли за дверью.
Шениор посмотрел в прозрачную воду. Пришла запоздалая мысль, что следовало бы найти заботливого кузена Эбберна и намекнуть, что не стоит больше подсылать голых девиц.
– Я сам выберу себе женщину, когда сочту нужным, – сказал он сам себе. Затем быстро разделся, аккуратно сложил одежду на кушетку и с наслаждением погрузился в горячую воду, источающую тонкий и чуть горьковатый
Шениор закрыл глаза, полностью отдаваясь ощущению тепла, ласкающего кожу. Не хотелось ни думать, ни вспоминать – но мысли, верткие, как мыши-полевки, шныряли в голове, не желая дать отдыха своему хозяину.
«Король не принадлежит себе, надеюсь, ты это понимаешь,» – тихо поучал Старший, – «истинный король принадлежит своему народу… И, ежели встанет вопрос о том, что выбрать – собственную жизнь – или жизнь самого низкого раба, не имеющего ничего, ты должен будешь спасти раба. Впрочем, я говорю тебе это на тот случай, если ты действительно собираешься править достойно. Выбор всегда за тобой…»
Потом Шениор вспомнил Миральду – за всей этой круговертью у него совсем не было времени поразмышлять о ее дальнейшей судьбе.
«Жива ли она? А если жива, по каким дорогам шагает? И не вернулась ли на болота?»
Впрочем, он теперь король, и может приказать, чтобы лазутчики нашли ведьму – и привезли к нему, во дворец… плевать, как на это посмотрят министры… Главное – что Миральда снова будет с ним, и ей будет спокойно и хорошо…
«И дурные сны уйдут… навсегда…»
Он не заметил, как задремал – а проснулся от странного ощущения мягких рук, скользящих по груди.
Так и есть. Три давешних девицы, окончательно потеряв всякий стыд, забрались в воду и вцепились в него, как пиявки.
– Я, кажется, велел вам оставить меня в покое, – процедил дэйлор, резко освобождаясь из навязчивых объятий. Гостеприимство гостеприимством, но он не собирался начинать свое правление так.
Они смотрели на него, чуть не плача.
– Милорд, не прогоняйте нас. Мы всего лишь рабыни, и, если милорд Эбберн узнает, что мы не выполнили его приказа, он нас накажет.
И Шениор, отчаявшись отделаться от красавиц-в-подарок, махнул на них рукой. Впрочем, он бы не смог сказать, что ему уж совсем не понравилось то, что они делали.
На следующее утро Шениор, сопровождаемый лордом Каннеусом и кузеном Эбберном, прибыл в д’Элома’н’Аинь. Путешествие было недолгим – камень портала, оставленный столетия назад прямо в холле древесного замка, позволил им во мгновение ока шагнуть к тому камню, что был ближе всего к королевскому дворцу.
Шениор так и не научился пользоваться камнями портала. Он даже не постеснялся спросить у Старшего – как во время последнего вторжения людей целые отряды дэйлор перемещались от камня к камню. Ответ оказался простым: для того, чтобы даже совершенно лишенные Дара воины могли пользоваться камнями, каждый отряд сопровождал маг.
«Но почему же тогда Миртс с таким трудом открывала портал?» – задав Шениор второй вопрос.
«Да потому что она – воин, а не маг. Хоть и чувствует она Силу, власть над оной не дана Лунному Цветку».