Закон притяжения
Шрифт:
— Да, но у вас от этого прибавляется хлопот, а с него вы не берете почти ничего, — с улыбкой заметила Энн. — Как будто вы больше социальный работник, чем адвокат.
— Помочь людям ничего не стоит. В конце концов, все мы иногда нуждаемся в посторонней помощи.
Шарлотта молча переваривала его замечание, с трудом представляя, в чем может нуждаться этот человек. Хотя и понимала, что говорит он совершенно искренне.
Она попыталась представить себе Бивана и его «друзей» на месте Дэниела, но это ей не удалось. В жизни Бивана все
Она не жалела о Биване, но временами ей было обидно вспоминать, какой же она была дурой, если даже жила у него.
— Вам Джон понравится, — загадочно заметил Дэниел, и в этот миг она почему-то почувствовала его физическую неотразимость. — Вы оба борцы.
Борец? Ока? С чего это он вдруг? Сама она с горечью признавала, что смалодушничала и спасовала перед первым же препятствием, встретившимся ей на пути. А что, собственно, она могла поделать? Попытайся она продолжать свое дело, она поставила бы под удар клиентов. Именно ради них она была обязана признать поражение и посоветовать им обратиться к другим, более разумным и более твердо стоящим на ногах адвокатам.
Может, она бы еще и продержалась несколько месяцев, обманывая клиентов. Страховка покрыла бы все их возможные издержки, но как возместить им потерянное время? Пойти на такой риск она не могла. Биван тогда еще над ней посмеялся. Он вот рискует каждый день, причем миллионами фунтов стерлингов. Такова жизнь, а риск придает ей пикантность, особенно когда удается обстряпать хорошенькую сделку.
Но она другая. Она слишком осторожна.
— Боюсь, правда, что ради этого вам придется пожертвовать частью обеденного перерыва, — продолжал Дэниел.
— Ничего страшного. — Шарлотте самой не понравилось, как натянуто и настороженно прозвучал ее голос.
Энн вышла, а Шарлотта осталась стоять перед Дэниелом, крепко сжимая в руках папку, прикрываясь ею, как броней… но от чего?
На столе у Дэниела тоже лежала папка, и, машинально взглянув на обложку, она почему-то огорчилась, прочитав имя Патриции Уинтерс.
Заметив ее взгляд, Дэниел, как бы невзначай, прикрыл надпись рукой, и Шарлотта вдруг вновь рассердилась. С чего это вдруг он скрывает от нее эту папку? Что, ей уже и посмотреть нельзя?
— Как далеко вы продвинулись с делами? — поинтересовался он.
— Половину я уже просмотрела, — довольно резко ответила она.
Он задумчиво приподнял брови.
— Уже? Вы, видимо, очень быстро читаете. Шарлотта почувствовала, что краснеет. На что он намекает? Что она просто пролистывает папки, не вникая в суть? А вот если бы она сказала, что прочитала только два или три дела, он пожурил бы ее за медлительность.
Нет… какие бы хорошие отношения ни связывали его со всеми остальными, она ему явно не нравится.
А почему, собственно, она должна ему нравиться? — подумала она, направляясь к себе в кабинет. В конце-то концов, он явно не жаждал увидеть
Возможно, будь она в его положении, она бы чувствовала себя точно так же. Какой прок от работника, которому нельзя доверить самостоятельную работу и за которым нужен глаз да глаз?
Сев за стол, она яростно заморгала, отгоняя подальше наворачивающиеся слезы.
— Мы выезжаем через полчаса, — сказал Дэниел из своего кабинета.
Она покопалась в сумке, которая служила ей одновременно и портфелем, проверяя, взяла ли блокнот и пару ручек и карандашей. Она не понимала, зачем Дэниел берет ее с собой: может, он не доверяет ей настолько, что боится оставлять одну в конторе? — кисло подумала она. Но почему? Она, вообще-то, достаточно подготовлена, чтобы снять трубку телефона и поговорить с клиентом…
— Вы готовы?
Она вздрогнула — она была так поглощена чтением, что не услышала, как он вошел к ней в кабинет.
Да, конечно, именно этого и следовало от него ожидать. Незаметно подкравшись, он так смутил ее, что вместо того, чтобы подняться одним плавным решительным движением, она встала на ноги какими-то рывками, едва не смахнув папку со стола и уронив жакет.
— Позвольте мне.
Ей стало не по себе, когда Дэниел, опередив ее, поднял жакет и помог ей его надеть.
Солнце, заливавшее кабинет, просвечивало тонкий, едва ли не прозрачный шелк ее блузки. А под блузкой на ней был простой и тоже тонкий бюстгальтер, и, взглянув вниз, она вдруг сообразила, что два тонких слоя материи едва-едва прикрывают темные венцы ее груди.
Она никогда не стремилась выглядеть сексуально, но сознавала, хотя и довольно смутно, что некоторым мужчинам нравится ее невысокая, женственная фигурка. Однако она всегда считала ниже собственного достоинства подчеркивать свою физическую привлекательность. И вот сейчас она вдруг с неудовольствием ощутила, что для мужских глаз тонкий шелк ее бюстгальтера и блузки мог показаться чем-то Броде призыва, специальной приманки к ее телу.
Почувствовав через жакет тепло руки Дэниела, она сочла за благо побыстрее отодвинуться от него, неразборчиво пробормотав:
— Спасибо.
— Не за что, — ответил он, и она столкнулась с задумчивым, серьезным взглядом его глаз.
А что, если он тоже заметил, как напряглись и набухли ее соски? Оставалось надеяться, что нет. Ее тело повело себя странным образом, это и для нее самой было не только унизительным, но и неожиданным. В прошлом она не знала таких трудностей в общении с коллегами-мужчинами. И не думала, что присутствие привлекательного мужчины может выбить ее из колеи.
А Дэниел привлекателен, даже она не может этого отрицать. Мужественность сочетается в нем с неожиданной человеческой теплотой, и это страшно притягивает.