Закон ракушки
Шрифт:
Скелеты. Факелы. Новый круглый замок. Будто не сегодня играли, а на той неделе. Или в прошлом году.
В личке были новые сообщения. От Лёхи и Ярика, с Лёхиного аккаунта. Витя прочёл, но не мог понять, что ему пишут. Атаки какие-то. Скелеты. Монеты.
Мама всё ещё сидела рядом. Она тоже не знала, что будет дальше. И это было странно. Не страшно, а непонятно. Непривычно.
Тогда Витя вдруг вырубил планшет.
– Мать, нам случайно не
– Если очень хочешь, можешь за молоком сходить.
– А можно я схожу ещё за чипсами?
Мама посмотрела на него. Витя понял.
– Ну, ок, ладно. За молоком так за молоком. Мать, а вот если мы в сентябре улетим, я ещё здесь в пятый класс пойду или уже сразу там?
– Не знаю. Там, кажется, другие классы. Ты то ли опять в четвёртый, то ли уже сразу в шестой. Там разберёмся потом.
– А если мы улетим, мне сегодня уроки делать надо или уже нет?
– Даже не мечтай. Надо, конечно. – И мама наконец встала с дивана. Рубашку зачем-то развернула, встряхнула.
А Витя тоже вдруг встал. Будто звонок с урока прозвенел и надо срочно идти, пока перемена не кончилась… Хотя он сейчас дома был и никуда вроде не торопился. Не забыть потом у папы спросить, что в американской школе будет с уроками. На каком языке? А каникулы какие и сколько? Длиннее? Короче? А ещё спросить, где они будут жить и какие там дети. По-русски там кто-нибудь вообще говорит?
– Вить, только в магазин и обратно. Никаких площадок! Ни зелёных, ни вообще!
А Зелёную площадку они с папой сами так назвали. Когда Витя ещё даже в школу не ходил, тут главная лазилка была зелёного цвета.
Такая простая совсем лазилка. Кольца, горка, турник и пластмассовая пальма наверху лесенки. Типа джунгли. Поэтому лазилку в зелёный покрасили и листьев разных нарисовали, как будто ты в джунглях, по лианам и пальмам лезешь… Но лианы такими холодными не бывают, про джунгли всегда плохо придумывалось. Зато про остальное хорошо и быстро, если вдвоём.
В ту осень, когда папа первый раз уехал, на площадке всё поменяли. Но она всё равно была и будет Зелёная. Ну не называть же её Папиной?
Теперь на Зелёной площадке вообще все лазилки другие. Есть красная с горкой, есть синяя с башней, есть с кольцами на цепях, есть с круглыми качелями. Утром тут малыши катаются, а днём приходит народ из школы. В основном класс первый-второй, но нормальные люди, из четвёртого, тоже бывают. И даже из пятого! Те, кто помнит площадку ещё зелёной.
А вечером
Но сейчас на Зелёной площадке было тихо и пусто.
Витя поставил пакет из супермаркета возле лесенки, забрался на горку, сел, ноги свесил так, будто внизу обрыв скалы и океан, а не три метра до земли. Даже не до земли и не до асфальта, а до резины, типа той, из которой пол в школьном спортзале. Только эта резина в цветочек и очень яркая. Малышовая.
Вечер заканчивался, накрапывал дождь. Горка была мокрая и блестела белым металлом, отражала фонари. На школьном стадионе горели прожекторы и кричали взрослые футболисты, а над домом Лёхи Черкашина висел месяц. Крупный и очень острый. Как будто он своими краями облака порвал, чтобы посмотреть, как тут внизу, на Зелёной…
Если наклонить голову вправо, то покажется, что месяц зацепился за край антенны. А если влево – месяц спрячется за Лёхин дом. Даже когда Витя уедет из Москвы, он всё равно сможет играть с Лёхой и Яриком. Они же все трое в Лёхиной команде записаны. Но вот на этой горке будет сидеть кто-то другой. И ещё неизвестно, сумеет ли этот другой зацепить острый месяц за край антенны.
Надо узнать у папы: как там у них насчёт площадок? Может, есть такая же Зелёная? Или какая-нибудь Синяя хотя бы. И как там с месяцем? Над чьим домом он будет висеть?
Наутилус останется
Мама опять открыла дверь в комнату.
– Витя, гулять пойдёшь?
– Не-а.
– Ну сколько можно в свой экран тупить?
Витя ответил, не оборачиваясь от планшета:
– Во-первых, не тупить, а играть, во-вторых, сегодня суббота, дай отдохнуть нормально…
– Нормально – это на диване?
– Ну чего ты сердишься, у нас весь класс так отдыхает.
Мама что-то ответила. Витя не расслышал: в личку пришло сообщение от Лёхи.
– Вить, я с тобой вообще-то разговариваю.
– Ты не разговариваешь, а говоришь, что я туплю. Я это уже слышал. Потом ты ещё скажешь, что вы с папой всё детство бегали во дворе.
Конец ознакомительного фрагмента.