Закон сохранения вранья
Шрифт:
– Ужасно, – пробормотал Стас, хватаясь за голову. – Поверить не могу.
– Вы как хотите, – заявил Казарюк, покидая кабинет Акимовой, – но я подаю заявление в милицию. Это же черт знает что такое! Убийцы буквально ходят среди нас! Они буквально живут среди нас!
– И они буквально могут нас убить! – добавил Рыськин, присоединяясь к нему.
Стас почти нес дрожащую Веронику по коридору, когда Казарюк неожиданно спохватился:
– Подождите! Так вы, получается, уже связались с милицией?
Вероника отрицательно
– Но вы ведь сказали, что милиция сделала обыск и нашла кассету с записью...
– Она блефовала! – с гордостью заявил Стас. – На самом деле Акимова держала запись в машине, ведь так? И когда сегодня она тебя подвозила, тебе удалось ее стащить!
– Да вы что? – дрожащим голосом ответила Вероника. – Какая запись? Нет у меня никакой записи! Я и в самом деле блефовала. Это просто пустая пленка, я купила ее в переходе возле метро. А домой или в машину к Акимовой я хотела попасть только для того, чтобы посмотреть, кассеты какой марки она предпочитает. У нее были кассеты марки «Sony», и я купила такую же, чтобы была возможность потрясти коробочкой.
– Конгениально! – воскликнул Рыськин. – Только, дорогая моя девочка, расскажи папе Осе, залп тебе в ухо, что за баба пыталась раздавить тебя «Москвичом»?
Стас от неожиданности даже остановился.
– Акимова? – потрясенно воскликнул он.
– Никогда, – отрезала Вероника. – У нее такой загар, который ничем не запудришь. А та женщина была очень бледной.
– Так кто тогда? Еще одна сообщница Тараса?
– У меня есть одна версия, – призналась Вероника, – но для того, чтобы ее проверить, мне нужен как минимум один день. Обещаю вам, мальчики, что вы первыми обо всем узнаете.
– Мой желудок от волнения скрутился жгутиком, – признался Рыськин. – Чтобы не было язвы, надо срочно покушать.
– Дорогая, а ты как? – спросил Стас. – Он смотрел на Веронику с восхищением. – Не хочешь перекусить после выступления перед господами присяжными заседателями?
– Не смогу проглотить ни кусочка.
– Знаю, что тебе нужно: пар и массаж.
– Пар и массаж?
– Баня!
– Ты хочешь повести меня в баню?
– В общую баню. Любимое развлечение «новых русских». Приобщайся.
– Я тебе говорила, что вечером мы приглашены к тетке Зое?
– И как ты меня представишь? – Стас даже притормозил, чтобы получить ответ на этот вопрос.
– Ну... Как своего друга. А что?
– Почему-то мне хочется большего.
– Давай хотя бы повстречаемся немножко, а там решим.
– Знаешь, – признался Стас, удивленно глядя на Веронику. – Еще мне хочется ограничить твою свободу.
– В каком смысле?
– Ну, запретить тебе носить короткие юбки и общаться с другими мужчинами. С тех пор как мы познакомились, другие мужчины кажутся мне козлами.
– Отлично, – сказала Вероника. – Будем считать это первым шагом на пути к чему-то большему.
Глава 11
– А
– Да, – с гордостью подтвердила та. – Миша и Коля.
Снимки были большими, красочными, выразительными.
– Они очень похожи на тебя! – сказал Стас.
– А я как две капли воды похожа на папу! – похвалилась Вероника и споткнулась на полуслове.
Потом медленно повернула голову и посмотрела на Зою. Зоя была бледной, как простыня.
– Что такое? – забеспокоился Ося Рыськин, явившийся на вечеринку.
В баню его не взяли, а в гости к Вероникиной тетке он прямо-таки напросился. Еще в первый раз у Вероники она поразила его воображение. Он пришел от Зои в неописуемый восторг и каждые пять минут расточал ей комплименты.
– Вот придет Борис, он вам задаст! – игриво говорила та, поправляя помаду кончиком мизинца.
Изюмский непозволительно задерживался, и за стол сели без него. Теперь уже сделали перерыв, и Стас отправился обозревать фотоснимки.
– Зоя, – испуганно сказала Вероника, медленно прозревая, – Миша и Коля – дети моего отца?
Стас отступил на два шага и переводил напряженный взгляд с одной женщины на другую.
– По-моему, здесь какая-то личная драма! – шепотом сказал Рыськин, подобравшись к нему на мягких ногах. – Подброшенные дети, внебрачные связи, душераздирающие страсти... Бразильский сериал!
– Да помолчите вы! – шикнул на него Стас.
– Прабабка говорила мне: ты – слепая! Разуй глаза!
– Вероника, ты не можешь меня осуждать!
– Теперь я все поняла! – Вероника сжала руками виски. – Мама с папой страшно поругались тогда. Папа сел за руль в растрепанных чувствах. И, уезжая, они продолжали ссориться. Вероятно, мама обо всем догадалась...
– Он сам сказал ей, – заплакала Зоя. – Я тут ни при чем! А Маргарита Прохоровна... Она... Она думает, что это я сказала... Прямо в дорогу...
– Боже! – пробормотала Вероника и плюхнулась на диван. – Зоя, это настоящий удар!
Зоя рыдала.
– Ты меня не простишь... – слышалось сквозь рыдания. – Презирать... ни ногой... а я не смогу... тебя люблю...
– Зоя, – твердым голосом заявила Вероника, – кажется, я сейчас тебе отомщу.
Зоя тотчас перестала плакать, а Стас и Рыськин с подозрением посмотрели на Веронику.
– Она не вооружена? – спросил Ося громким шепотом. – Не попала бы и в меня шальная пуля!
– Как это ты мне отомстишь? – глядя на Веронику исподлобья, спросила Зоя.
– Сообщу тебе ужасную новость. – Зоя уже схватилась было за сердце, поэтому Вероника поспешно добавила: – Не про детей.
Зоя оставила свое сердце в покое и склонила голову набок.