Закон сохранения
Шрифт:
Вадим не успел среагировать и, больно стукнувшись головой о резиновый ободок люка, приник к видоискателю.
– Слева, – подсказала Глен.
– Вижу!
Наперерез их бронетранспортеру, через поле, подпрыгивая на ухабах, несся боевой танк.
Короткая вспышка, глухой отголосок выстрела, машина самопроизвольно вильнула, уходя от прямого попадания. Клубы черного дыма заволокли небо. Включились экраны инфракрасного сканера и радара. Перехвативший управление компьютер делал все, чтобы вывести необученный экипаж из-под обстрела.
Клацнул заряжающий
– Правь к лесу! – скомандовал Вадим.
Бронетранспортер зарычал, едва не опрокинувшись вошел в поворот, спрыгнул с дороги и газанул по пересеченной местности. Вадим сильно пожалел, что не может взять управление. Пересаживаться было поздно.
– Давай, давай! – кричал он. – Жми! Правее! В овраг!
Машина скакала по колдобинам, словно раненая в задницу необъезженная лошадь. Пиропатроны кончились, дым рассеялся. До сотворенного природой укрытия оставалось всего полсотни метров, и тут в них попали. Корму разворотило, половину колес заклинило. Броник зарылся в сухую землю по брюхо и встал. Еще один выстрел по неподвижной мишени – и им конец!
– Уходим! – Вадим распахнул боковой люк. – Быстрее!
– Японец?
– Не успеем!
– Ну и пусть!
– А черт!
Перегородка десантного отсека удар выдержала. Пристегнутый к креслу Хосимото сидел как живой. Они подхватили безвольное тело и ринулись наружу. Вадим считал секунды и внутренне был готов ко всему, но второго выстрела не последовало. В общем-то, правильно, к чему переводить боезапас. Техника уничтожена, а живая сила и сама передохнет.
По дну оврага они добежали до опушки леса. Впрочем, «добежали» – чересчур сильно сказано. Волочащийся по земле японец был тяжел и нетранспортабелен. Он будто специально выскальзывал из рук, цеплялся за коряги и даже, казалось, ухмылялся, заглядывая им в лица.
Укрывшись под деревьями, Вадим осмотрел поле боя. Бронетранспортер дымил примерно в полукилометре от них, танка нигде видно не было. Исчез? Сделал свое черное дело и растворился в предзакатном пыльном мареве.
Беглецов никто не преследовал. Они сидели на склоне поросшего лесом холма и были совершенно подавлены случившимся.
– Куда теперь? – вяло спросила Глен.
Вадим неопределенно мотнул головой. Добираться до города пешком представлялось абсолютно непосильной задачей. Путь, который на машине они проделали бы часов за десять, превратился в непреодолимое препятствие. Нечего было и думать о том, чтобы без пищи и воды, с японцем на руках пройти своим ходом оставшиеся пятьсот километров. Не говоря уже о зараженной местности и носящейся по ней шальной боевой технике.
– Надо вернуться поближе к дороге, – сказал Вадим.
– Будем ждать попутку?
– У тебя есть другие идеи?
– Нет.
Покрасневший точно от стыда диск солнца коснулся
Вадим поднялся, вытащил нож и начал срезать сухие ветви.
– Переночуем тут, – сказал он. – А завтра что-нибудь сообразим.
Глен не возражала, она так вымоталась за последние дни, что уже готова была просто застрелиться. Благо пистолет висел на поясе и не мог воспротивиться воле своего хозяина.
– Почему же этот гад атаковал нас? – угрюмо поинтересовалась она, наблюдая, как Вадим сооружает спальное место.
– От нечего делать, – буркнул он. – Или из спортивного интереса…
– Возможно, все, кто здесь выжил, давно повредились рассудком.
– Не исключено… Рассудок – субстанция нежная.
– И эфемерная… – добавила Глен, покосившись на Хосимото. Японец лежал невозмутимо-бесчувственным бревном и лишь равномерно дышал.
– Устраивайся, – распорядился Вадим, придирчиво оглядывая получившуюся лежанку.
– А ты?
– Я подежурю.
– Зачем?
– На всякий случай.
– Какой еще случай? Врагов интересовал только наш транспорт.
– А зверей?
– Брось. Доверься судьбе.
– Ну уж нет. Я лучше сам застрелюсь.
– Ты тоже об этом думал?
– А что нам остается?
– Эх, неужели все так и закончится?
– Как?
– Тупо и несправедливо!
– Посмотрим, спи давай.
– Станет тяжко – буди меня, не жалей.
– Ладно.
Вскоре солнце окончательно скрылось в том загадочном месте, где небо соединяется с землей. Тяжелый мрак хлынул из космоса, проявляя одну за другой мерцающие точечки звезд. Вадим полулежал и задрав голову вглядывался в очертания знакомых созвездий, словно искал среди них ответы сразу на тысячи вопросов, но не находил даже элементарного сочувствия. Вселенная молчала. Холодное дыхание вечности сметало все, что попадалось ему на пути. Ни в чем не было смысла, все обращалось в прах.
А потом звезды заплакали. Мокрые плети хлестали Вадима по щекам, теребили за подбородок, сбивали дыхание. Он отворачивался, закрывался руками, что-то мычал, но реальность была настойчивее снов.
Вадим вздрогнул, открыл глаза и в предрассветной мгле увидел перед собой оскаленную клыкастую морду…
14
Зверь резко подался вперед, и прежде чем Краснов успел среагировать, влажный шершавый язык облизал его ухо.
Вадим отпрянул, зацепил ногой Глен, та мгновенно проснулась и, перекатившись на спину, выхватила пистолет. Зверь неодобрительно рыкнул и присел на задние лапы. Они несколько секунд рассматривали друг друга. Это, несомненно, была собака. Крупная овчарка с неестественно большой головой, слишком длиной шерстью и огромными зубами. В ее глазах читалось удивление и добродушная радость. Хвост энергично елозил по траве, подчеркивая щенячий восторг.