Закон стаи
Шрифт:
Увидев окровавленного киммерийца с огромным мечом в руках и неподвижное тело своего господина, безжизненно распростершееся у его ног, в глазах воинов засверкала холодная решимость. Мечи и копья нацелились в грудь варвара. Солдаты рассыпались по залу, окружая киммерийца кольцом. Напрасно Ремина взывала к ним, умоляла и заламывала руки. Кабраль и воины будто не слышали ее слов.
Конан приготовился к последней битве…
Но здесь произошло еще одно чудо.
Гремя железными цепями, в храм ворвался какой-то зверь, и только приглядевшись внимательно,
— Отец! — закричала Ремина, бросившись на шею этому оборванцу и что-то горячо ему шепча на ухо.
Появление незнакомца и странное поведение баронессы лишило солдат уверенности, и они в нерешительности остановились, поглядывая на своего командира, тоже шокированного этой сценой. Но оружие не опустили.
— Что все это значит?! — с озадаченным видом потребовал объяснений Кабраль.
— Скорее! Помогите же своему господину, он смертельно ранен! — ответила ему Ремина.
Дважды ей повторять не пришлось: солдаты бросились к герцогу и бережно подняли его на руки.
— Живей несите к лекарю! — распорядился Кабраль, проводил воинов до лестницы и вернулся обратно. — Я должен взять под стражу этого варвара, пока мой господин не придет в себя и не расскажет, что здесь случилось.
— В этих мерах нет надобности, — мягко отстранив от себя Ремину, шагнул к нему недавний оборванец. — Этот варвар спас жизнь герцогу и моей дочери… Но можно сказать и больше — все мы обязаны ему жизнью.
Незнакомец говорил тихо, его едва можно было расслышать, но в голосе чувствовалась уверенность и твердость человека, привыкшего повелевать.
— Кто ты такой, Сет тебя проглоти!? — взвился Кабраль, потеряв терпение. Он и так не мог понять, почему послушался этого незнакомца и не отдал приказа разделаться с варваром. Поэтому сейчас он решил не уступать. — Куда исчез старый жрец? Мне нужно его видеть!
— С вашего позволения, барон Сантос Орландо, — человек в лохмотьях с достоинством поклонился, насколько позволял его наряд. Цепи на руках мелодично звякнули.
— Э-э… — только и нашелся сказать Кабраль, прикрыв ладонью не желающий закрываться рот.
— Это правда, господин Кабраль, — вступила в разговор Ремина, прижавшись к плечу барона. — В самом деле, это и есть мой отец. А если вы хотите видеть Яхм-Коаха — вон все, что от него осталось.
— Мое почтение, господин барон, — с глуповатым видом ответил Кабраль, и обернулся в сторону, куда указывала ему девушка.
Глаза воина округлились и едва не вылезли из орбит. В вонючей гнойной луже, растекшейся по
полу, лежало огромное серое тело какого-то мерзкого зверя, что мог родиться лишь в горячечном бреду безумца.
Страшные когти все еще царапали мрамор, хотя движения и стали заметно медленнее. Солдаты окружили тварь и с опаской тыкали в останки чудовища древками копий.
— Я ничего не понимаю… — покрутил головой Кабраль, разгоняя жуткое видение, но оно продолжало стоять у него перед
— Я все вам объясню, но после. Сперва, прикажите своим воинам проводить этого варвара до ворот. Дайте ему умыться, и пусть лекарь осмотрит раны. О чистой одежде я сам позабочусь, но если у вас есть кошелек, отдайте его ему, я верну вам деньги. Мой кошелек, к сожалению, сейчас не при мне. Поверьте, этот человек заслуживает большей награды, — попросил барон.
Кабраль послушно отвязал от пояса кошель, протянул ухмыляющемуся киммерийцу и пошел отдавать необходимые распоряжения.
— Чем еще я мог бы отблагодарить тебя? — обратился старый Сантос к северянину.
— Всего одна просьба, господин, — скромно ответил киммериец.
— Говори же, я выполню все, что захочешь, если только то в моих силах.
— Мне нужен большой кусок свежего мяса. — Конан никогда не давал пустых обещаний, а зверь из замкового рва, должно быть, с нетерпением ждет его возвращения.
— Ты голоден? Останься с нами на ночь, ведь свадебный пир никто не отменял.
— Благодарю, — засмеялся варвар, — но я бы предпочел взять мясо с собой.
— Что ж, ты получишь его, — благосклонно кивнул барон.
— Расскажи, как ты сумел выбраться из темницы, отец? — расспрашивала старика Ремина.
— Золото отпирает любые замки, — со значением хмыкнул Сантос. — Я подкупил своего стража, вернее, он сам предложил мне сделку. Ужасно жадный коротышка.
— Коротышка? Уж не Козимом ли его звали?! — в сердцах вырвалось у Ремины.
— Именно так, — подтвердил барон. — Ты с ним знакома?
— Да, верно, можно так сказать, — ответила девушка и с улыбкой посмотрела на киммерийца.
Конан взвесил в руке кошелек Кабраля, подмигнул Ремине, а потом не выдержал и расхохотался.
Солнце ярко светило в небе, лаская цветущую долину животворным теплом. Высоко в синеве парили гордые орлы, а здесь, в лесу, разливались соловьиные трели и убаюкивающе шелестела листва. По залитой солнцем лесной дороге бодро трусил серый мул. Козим, удобно устроившись на его спине, нежно поглаживал большие туго набитые мешки, притороченные к седлу, где весело позвякивали золотые монеты, и что-то мурлыкал себе под нос.
Заключив сделку с бароном, он поспешил убраться из замка, справедливо полагая, что поглощенный черными делами Яхм-Коах не скоро хватится его и пустит по следу своих гончих псов.
Он с легким сердцем и чистой совестью предал своего господина, от всей души надеясь, что месть барона настигнет мага раньше, чем длинные руки последнего дотянутся до его, Козима, хрупкой шеи. Все же карлику было тревожно. И если бы не золото в мешках, Козим бы на предательство никогда не решился. Но уж слишком сладостен звон монет для тонкого слуха коротышки, питавшего необоримую слабость к этому благородному металлу.