Закон трех отрицаний

Маринина Александра

Сделав веселые лица и придав походке вальяжную расслабленность, они подошли к машине, возле которой стояла странная парочка.

– Здорово, Самсон. – Лицо Доценко излучало доброжелательность и радость по поводу неожиданной встречи. – Помнишь меня?

– А то, – коротко цыкнул Самсон.

Его лицо, напротив, никакой радости не выражало.

– По какой теме гуляем в районе Петровки?

– Где Петровка, а где мы, – немногословно, но вполне резонно ответил второй, стриженый.

– Ну не скажи, не так уж далеко, рядом совсем, – продолжал Миша. – Так все-таки, Самсон, чего

ты тут выжидаешь, а?

– А тебе не все равно, начальник? Я просто стою, никого не трогаю, актрису твою я не убивал, ты это уже выяснил. Чего надо-то?

– Да ты понимаешь, – тягуче вступил в разговор Селуянов, рисуя крайнюю озабоченность и озадаченность, – актрису-то ты, может, и не убивал, но вот то, что ты тут стоишь и никого не трогаешь, мне не очень нравится.

– Это еще почему?

– Да ты понимаешь, в этом доме живет подозреваемый. Мы вот тут думали, может, это он актрису… того… А может, и не он. Шли вот и сомневались. А тут ты стоишь. И все сомнения разом пропали. Нехорошо, Самсон, некрасиво получается.

– Брось, начальник. – Самсон говорил по-прежнему лениво и неспешно, но в глазах заплескалось беспокойство. – Не в тему говоришь. Актрису никто из наших не трогал, вы ж сами проверяли.

– Да ты понимаешь, – снова затянул свою волынку Селуянов, – мы вот тоже думали, что он как следует все проверил, а оказалось, плохо он проверял. Много чего осталось невыясненным. Ему даже выговор за это объявили.

Он кинул на Доценко строгий взгляд придирчивого начальника, Миша тут же, как положено, отыграл смущение и некоторую даже виноватость.

– Короче, Самсон, ты нам сейчас быстро рассказываешь, кого вы тут караулите. Если это не имеет отношения к актрисе, мы уходим, а вы продолжаете стоять. А если не рассказываешь, то мы все дружно возьмемся за руки и потопаем на Петровку, тут недалеко. Машину твою здесь оставим, закрывать ее не будем, сигнализацию тоже включать погодим, а как на Петровку придем, тут же Гоге шепнем, что на Краснопролетарской тачка стоит, такая недешевая. Долго ты ее потом искать будешь.

Под Гогой ходили все угонщики, «работающие» в районе Садового кольца, и были они, с одной стороны, умельцами неслыханными, с другой – такими же неслыханными беспредельщиками, изымающими автомобили невзирая на лица, то есть у всех подряд, включая всенародно любимых артистов и криминальных авторитетов. Лишь бы модель и цвет подходили.

Самсон думал так же медленно, как и говорил. От напряжения морщины на лбу шевелились, и в такт этому шевелению хлопали короткие густые ресницы. Его стриженый напарник стоял с отсутствующим видом и ни о чем не думал, из чего оперативники сделали вывод, что главным в этом тандеме является именно Самсон, ему и решение принимать.

– Позвонить надо, – наконец выронил Самсон из плотно сжатых губ.

– Валяй, – разрешил Селуянов. – Только чтобы я слышал.

– А не перебьешься?

– Не перебьюсь, – заверил его Коля. – Вот как бог свят, не перебьюсь. Я все понимаю, ты человек подневольный, тебе разрешение на разговор надо получить. Я к этому отношусь с уважением. Звони. Но я должен слышать, что ты будешь говорить. Я ведь тоже человек подневольный, у тебя – понятия, у меня –

инструкции. По-моему, это справедливо.

Самсон, что очевидно, такой точки зрения не разделял, представления о справедливости у него были несколько иные. И не мог он позволить себе звонить Руслану прямо перед носом у мента. Но и ослушаться внаглую не посмел. Посему выбрал компромиссный вариант, отошел на три шага и повернулся к сыщикам спиной. Так ему было спокойнее.

Судя по всему, разрешение на разговор он получил, потому что, когда прятал в карман мобильник, морщины на лбу уже не шевелились.

– Короче, так, – начал он. – Тут один мужик деньги задолжал, ему срок дали, чтоб вернул. Он пока не вернул, еще отсрочку попросил. Мы контролируем, чтоб не сбежал.

– Хорошо спел, – похвалил Селуянов. – Теперь давай все то же самое, но позабористее. С фамилиями и подробностями. Что за мужик, как зовут, кому задолжал, сколько.

– Ну ты настырный, – вздохнул Самсон. – Ладно, Руслан разрешил, тема не наша, мы только контролируем. В общем, этот мужик продал одной газете компру на одну фирму, газета схавала и деньги ему за это заплатила. А потом оказалось, что фирма чиста, как святая после клизмы, и вся эта компра оказалась крутой липой. Фирма газете претензию предъявила, типа семьсот тысяч сразу или три лимона по суду. Газета сказала, что заплатит семьсот, а мужику этому велели деньги возместить, раз виноват и непроверенную информацию слил. К актрисе никакого отношения.

– Да ты понимаешь, Самсон, – опять заныл Селуянов, – я бы с тобой согласился, если бы ты мне имена называл. А ты что-то темнишь. Мужик какой-то, одна газета, одна фирма… Так дела не делают. У меня в этом доме подозреваемый проживает, у него, между прочим, фамилия есть, а у твоей овцы, которую ты пасешь, она есть? Так вот я должен точно знать, что это не одна и та же фамилия, иначе опять про актрису начну думать.

– Ну достал… Харченко его фамилия. Владимир Харченко, в сорок второй квартире живет. Все, доволен?

– А газета как называется?

– «Вестник бизнеса».

– А фирма, которую они опустили?

– «Практис-Плюс». Ну что, все?

– Да куда там все, ты что, дружище Самсон! – засмеялся Селуянов. – Ты мне еще скажи, каким боком Руслан к этому делу привалился. Он что, газету крышует?

– Нет, газета под Гамзатом, – Самсон кивнул в сторону молчаливого напарника, – вот это Довлат, его человек.

– А фирма под кем?

– Под Дроновым, – нехотя выдавил Самсон.

– Оп-паньки! И что ж ты мне, друг ситный, поешь, что к актрисе это не имеет никакого отношения? Нехорошо, некрасиво.

– Ну начальник, ну хлебом клянусь! То, что актриса была бабой Дронова, это одно, а фирма – это совсем другое. Газете надо, чтоб ей деньги вернули, а фирме это по фигу, ей без разницы, ей уже заплатили. Гамзат с Русланом договорились. Ну, типа, чтоб Руслан помог, вроде они оба гаранты сделки.

– Какой сделки?

– Ну не сделки, а договора, что если газета выплатит семьсот тысяч, то фирма не будет шум поднимать, на газету наезжать и в суд обращаться с иском на три лимона. Потому мы тут вместе и торчим, один человек от Гамзата, один – от Руслана.