Закон тридцатого. Люська
Шрифт:
— Замаялась? — переспросила женщина простуженным басом. — Наши бабы лошадь загонять могут, не то что человека. — Она подняла с пола ящик с помидорами и поставила его на штабель пустых. Потом схватила тряпку и стала вытирать прилавок. — Давайте-ка приберу тут у вас.
— Спасибо, я сама… — Люська поднялась было, чтобы помочь, но та толкнула ее в плечо, легонько толкнула, но Люська так и села обратно на ящик.
— Сиди. Отдыхай. И чего тебя в торговлю понесло, голубка? В такую грубость! Платьишко-то
— Нет.
— Денег много на наряды надо? Конечно, дело молодое… — Женщина вздохнула. — Весной у нас тоже молоденькая одна была. Ухаживал за ней пожарный. Натуральный пожарный, из самодеятельности она его уцепила, что ли. А он пил. Придет, бывало, с утра в магазин, станет у ее прилавка и стоит грустный такой. Ну, она его и пожалеет. Даст «маленькую»… В винном работала. А потом чего-то там с вином начала баловать. Забрали.
— Зачем вы мне все это говорите? — взмолилась Люська.
— Вообще. Я, поди, доле тебя на свете живу. Всякого повидала.
— Странно, — сказала Люська. — Вас послушаешь, так в торговле и честных людей нет.
— Почему нет? Есть. Больше, конечно, люди с чистыми руками работают. Эх, ежели бы все торговали только чистыми руками! Какая жизнь была б!..
Женщина подхватила ведро и вышла.
Вернулась Галя.
— А ты уж и убраться успела?
— Это не я.
— А кто же?
— Женщина приходила. Такая, басом говорит.
— А, Оня. Почему это она вдруг решила…
— А она разве не уборщица?
— У нас она не обязана. В палатках мы сами убираем… Значит, завтра будешь работать одна. Товару дадут немного для первого разу. Остатки тоже продашь. Особенно помидоры. А то испортятся. Сдачу будешь давать — гляди, не передай. Пойдут недостачи — запутаешься.
Пришла Нина Львовна. Взвесили остатки. Составили акт. Люська подписалась в получении товара и инвентаря. Палатку закрыли на замок. Ключ вручили Люське.
Макар стоял у ворот, прислонясь к кирпичной с обвалившейся штукатуркой колонне. Нежаркое осеннее солнце ласкало каменные плиты тротуара, пожелтевшую листву деревьев.
Зайти к кому-нибудь?.. Макар мысленно перебирал товарищей. Витька — в университете. У него всегда была башка на грамм тяжелее, чем у соседей. Лёдик — на заводе. Говорят, в начальниках ходит. Ольга — учеником токаря. Надо ж!.. Люська… О Люське он старался не думать. Сходить бы к ней!.. Неловко как-то. Столько не виделись. Сама небось не зайдет…
— А-а, Макар? Ворота подпираешь?..
Макар не заметил, как из ворот вынырнул худенький подвижной человек, сосед его по лестничной площадке дядя Вася. У него было сизое, с заплывшими глазами лицо. Обросший
— Ворота подпираешь? — повторил дядя Вася. — Не упадут. Это уж точно! — Голос был глуховатый, с хрипотцой.
Макар в ответ только брови сдвинул.
— Разбогател, что ли?
— С чего бы, дядя Вася?
— Время есть ворота подпирать — значит, богат.
Макар засмеялся.
— Не угадал, дядя Вася. Вызова жду.
— Откуда?
— Из военного училища. Ездил экзамены сдавать да на комиссии разные.
— Приняли?
— Жду вызова, — уклончиво ответил Макар. В душе он был уверен, что его примут, хотя всякое случается.
— Стало быть, по военной части подался? — В голосе дяди Васи прозвучало уважение. Он полез в карман, достал пачку тоненьких сигарет. Сунул одну в рот. Неверными движениями зачиркал спичкой о коробок. Затянулся едко пахнущим дымком. — Это хорошо-о — по военной части. Нужное дело. Они, слышь, опять бомбы испытывают. — Он сосредоточенно пососал сигарету и неожиданно спросил: — Пилу в руках доводилось держать?
— Какую пилу? — не понял Макар.
— Двуручную. Напарника ищу. Халтура есть. Может, пойдешь? Парень ты здоровый… Опять же подзаработаешь.
«Пойти, что ли?» — подумал Макар.
— А много дров?
— Четыре куба всего. По два с полтиной. Гривенничек на двоих. Пойдем?
— Подумаю.
— Думай не думай, рубля не прибавится. Пойдем. Помашем пилочкой. Кабы не голова, вовек бы я эту пилочку в руки не брал. Ох-хо-хо-о!..
Макар наконец согласился.
Они свернули за угол и пошли по улице Дзержинского. Дядя Вася всю дорогу ежился, хотя было тепло и сухо.
— А чего вы на работу не поступите, дядя Вася?
— Не держусь нигде. Через справедливость. Если вижу, где что не так, сразу рублю. А как напьюсь, так и выгоняют. Беспокойный, сам знаю, а ничего поделать не могу. Такая моя планида…
Потом они сели в трамвай. На конечной остановке сошли. Дядя Вася остановился возле деревянного сарая.
— Погоди тута. — Он приставил пилу к стенке и ушел.
Вскоре вернулся в сопровождении угрюмой женщины в домашнем халате и меховых шлепанцах на босу ногу. Женщина молча оглядела Макара и, достав из кармана халата большую связку ключей и погремев ими, открыла дверь.
— Дрова полутораметровые, — сказала она. — Пилить на пять частей. У меня печка интеллигентная: больших полен не принимает.
— Добавить придется, — торопливо попросил дядя Вася. — Обычно обрабатываем в три распила, а тут получается на каждом полене по лишнему распилу.