Закон военного счастья (сборник)
Шрифт:
Ким действительно вертелся над самым Боловском, ходил прямо по крышам старой части города, иногда залетал в заводской район, но в поле не высовывался.
– Похоже, у него проблемы, – отозвалась вдруг Ева. – Какой-то он квелый… А удрать они могут куда угодно. С нашими волосатиками на котлах мы и семидесяти километров не выжмем, а у них – под сотню… Или чуть меньше.
– Все, – приказал Рост. – Атакуй. Посмотрим, как они настроены.
Он прицелился, выстрелил из единственного действующего ствола. Дотянулся до новой рамки с зажатой хитрым образом пластмассовой лепешкой, заправил в казенник, снова приник к окулярам… Да, в одиночестве он не очень-то
Вдруг Ким рванул вперед. Рост даже не увидел это, а просто понял по поведению противника, осознал шкурой, печенкой… Какие еще там есть чувствительные органы?
– Вперед! – заголосила вдруг Ева. – Эти остолопы из города выслали летающие лодочки!
И тогда Рост увидел. К противнику рванул не Ким, на черные треугольники неслись пять обычных гравилетов, полыхая из своих кретинских пушечек, как говаривал Бабурин, пятнадцатикопеечного калибра. Один из черных треугольников развернулся и резко пошел на сближение с ними. Он даже не стрелял. Почему-то в его полете Рост прочитал, что он, может, и не будет стрелять, он посбивает этих дураков массой, задавит гравитационной волной, разнесет встречным ударом своих черных крыльев…
Рост выбрал вторую машину и вмазал в нее один выстрел. Это было великолепное попадание, с дальностью почти в пять километров, в район башни, как он и выцеливал… Вот только этого было мало. Противник даже не стал отвечать ему, повертелся на месте, как понурый гиеномедведь, и вдруг бросился на Кима. Тот тоже летел вперед, пытаясь отвлечь противника от уязвимых лодчонок, поднявшихся, видимо, с аэродрома…
Зря. Он получил два попадания подряд и, прежде чем Ева успела подскочить ближе, вынужден был отвалиться в сторону, дымя что есть мочи. Тогда Рост мельком попытался оценить состояние Кимова крейсера – но и оно было плачевным. Дыры такие, что человек мог в них выпасть, одно крыло едва ли не болталось отдельно от котлов, «голова» то и дело задирается, словно задние блины не тянули… И вынужден был выйти из боя. Хотя теперь это было проблематично, потому что треугольник пурпурных не отставал.
– Давай, командир, – заорала Ева. – Пали, пали его, в душу! Не то он кончит Кима, кончит!..
Она видела что-то, чего не видел Рост. Рост оторвался от окуляров и понял. Из пяти антигравов осталось только два, три уже были сбиты. Один, похоже, действительно разбился в куски при столкновении…
Рост прицелился в машину, обрабатывающую Кима, и выстрелил. Потом еще и еще раз. Потом они оказались уже довольно близко. И каким-то едва ли не магическим чутьем Рост понял, что бить по центру управления, по котлам или даже по пушкам противника – бесполезно. А вот в районе его правого крыла виднелись какие-то очень красивые дыры, в которых мелькали металлические штанги. Рост прицелился в них, выждал, пока противник сам чуть развернулся для более уверенного попадания… Кормовая пушечка треугольной машины врага сухо кашлянула, их лодка дернулась. Пришлось поправить сбившийся прицел. Вот теперь, решил Рост.
Его выстрел даже не отозвался разрывом. Просто черный треугольник, нависший над машиной Кима, вдруг завалился на крыло и без единого клуба дыма, без искры пламени, как камень, рухнул на пыльную, красноземную поляну. Удар при падении был так силен, что, врезавшись крылом, черная машина как-то обвалилась внутрь себя, мигом превратившись в кучу черного мусора…
Ким был, кажется, спасен. Он, хотя и оставлял за собой дымный
Рост завертел головой. Ева разворачивала машину. Молча, зло, очень сосредоточенно. А она молодец, решил Рост с внезапной теплотой и признательностью, почти с любовью. Если выживет, буду ходатайствовать о присуждении следующего звания… Ах да, вспомнил он вдруг, меня же наверняка не спросят. Не пригласят к начальству, не прикажут составить рапорт…
Он нашел противника. Треугольник уходил на север, к морю, к армаде мелких антигравов. Он горел левым крылом, но как-то странно, поверхностью брони, а не изнутри… Рост присмотрелся. На крыле этом были видны обломки, оставшиеся, вероятно, от разбитой лодочки людей, посланной на верную и бессмысленную смерть. Они-то и горели, а не корпус противника.
– Ну, погоди, – сказал Рост и едва не вздрогнул от этого хриплого, чужого шепота, в котором, казалось, навечно застыли ненависть и ярость.
Он прицелился. До противника было километра четыре, может, чуть больше.
– Он уходит, Гринев, – так же хрипло, как и Рост перед этим, тяжело проговорила Ева снизу, со своего пилотского места. – Останови его… Отомсти, прошу.
Что-то в ее голосе было такое, от чего Рост стал еще собранней. У него было два, максимум три выстрела, не больше. И нужно было отомстить, иначе… Не было «иначе», нужно было попасть, да так, чтобы убить.
Он прицелился. Выстрелил, промазал. Снова выстрелил, попал в башню. Она уже и до того как-то криво застыла, не ворочалась, так что это попадание врагу не очень-то и повредило. Расстояние между ними увеличивалось, Рост видел это даже без ориентировки по земным объектам. И скорость отхода противника все возрастала.
Он снова вложил патрон в пушку, прицелился, выстрелил – мимо. Снова вложил, почти с отчаянием подумал, что не попадет, слишком далеко. И даже если попадет, то взрыв будет слишком слабым, чтобы повредить машину. Прицелился, перекрестие упало на конец крыла – нет, лучше в центр, он немного повернул рукоятки тонкой наводки… Вот центр кормы, выстрел.
Луч сероватого цвета ударил черную, мощную, почти не пострадавшую в бою вражескую корму… И вдруг от нее полетели какие-то обломки, полыхнуло пламя, потом еще, уже больше и заметнее.
– Вот это да, – прокричала снизу Ева. – Ты ему в зарядный ящик попал, и он сдетонировал!
В голосе ее звучало торжество. Рост, не заряжая пушку, выцелил противника. А тот уже полыхал так, что его и видно не было за клубами светлого, почти белого дыма. И вдруг из этого облака вниз, к земле, прочертилась тугая, горячая полоса. И закончилась она разрывом, разом сбившим даже эти плотные клубы дыма…
Рост откинулся на кресле, восстановил дыхание, оказывается, он не дышал последние секунды. Набрался сил, прислушался.
На борту крейсера царило ликование, пилоты кричали, кто-то что-то пытался фальшиво спеть.
– Тихо, – попросил Ростик. Как ни сух и сдавлен был его голос, стало действительно тише, его слушали. – Ева, давай-ка не расслабляться. Лучше пошли выгрузим раненых, наберем новую команду на котлы, а потом снова вылетим – необходимо посмотреть, не оживет ли какой-нибудь из сбитых треугольников? Если что не понравится – придется добивать… Как, твоя колымага на это способна?