Законная Преступность
Шрифт:
Словно, ты не была победительницей, а являлась преступницей. Но, больше всего поражало то, что ты улыбалась все время и выглядела легкомысленно. Надо было додуматься явиться на прием к королю в запыленных штанах и какой-то рубашке, которую даже портовая шлюха одеть постеснялась бы. А ты, пришла и заявила во всеуслышание, что собираешься быть судьей.
Только потом, я понял, что ты всегда улыбаешься, просто потому, что не умеешь одевать еще какие-то маски. Позже, ты научилась, но тогда могла изобразить только гримасу безбрежного счастья. Я напрасно не смотрел тогда в твои
Я не выдержала, он совсем свихнулся, раз выдумал себе такой образ меня? Сдернула с лица шкуру, холод сразу хлестнул по щекам. Ну и ладно, в конце концов я часто ездила к бабушке в гости, а она жила в Сибири, где мороз порой достигал сорока пяти по Цельсию. Не помру.
– Нитрэс, хватит придумывать! Не было такого! Я норм…ммм… - Лэадонис обернулся и метнувшись ко мне, неласково заткнул мой возмущенный вопль, натянув назад шкуру.
– Не смей больше снимать! Хочешь навсегда остаться “рябой”?! Тем более, что сейчас я впервые могу высказать все, что думаю. Просто иди и слушай. Возражать будешь, когда мы найдем ночлег - снова хватая меня за руку и отворачиваясь, ворчал эльф.
Я лишь хмыкнула, но он этого не услышал из-за шкуры. Что ж, если хочет излить душу, не стану больше ему перечить. В конце концов, я его уже не смогу переубедить. Он составил обо мне определенный портрет и любые мои возражения не имеют значения.
– На чем я остановился? Ах, да, на той истории с приемом у короля. Ох, знала бы ты, как я предвкушал нашу следующую встречу. Мне хотелось разделать тебя под орех в суде. И что в итоге? Ты помнишь?
Ну еще бы мне не помнить. Хорошо я тогда повеселилась, от души, я бы сказала…
“-Госпожа Штайн. Кого будете защищать? Пострадавшую девицу? Но я итак, понимаю, что она - не виновна…
– Судья Нитрэс, с чего такие выводы? Я буду защищать господина Треста, которого эта с позволения сказать, девица, обвиняет в непотребствах - скривилась я, глянув на опрятно одетую, но насквозь лживую лицемерку.
– Что я слышу? А Вы не ищете легких путей - в голосе Нитрэса так и проскальзывает насмешка.
– Я ищу только истину. И, уверяю, Вас сегодня истина восторжествует - поднимаю я глаза на судью.
Все же, приятно на него смотреть. Он, как человек с картинки. Чем-то напоминает рафинированных голливудских мальчиков с обложки глянца. Вот только они, как правило, не настолько идеальны, а если и идеальны, то не естественным путем. Нитрэс же, рожден красавцем и наверняка, зная об этом, пользуется своей внешностью, чтобы очаровывать не только женщин, но и мужчин.
– Даже так? Что ж, приступайте, даю Вам слово - какое-то злорадство пробегает по его лицу.
– Благодарю - киваю я и поворачиваюсь к сидящей рядом с судьей якобы “пострадавшей”:
– Расскажите, откуда Вы знаете господина Треста?
– Да кто его, охальника не знает! Он ко всем подавальщицам в таверне пристает!
– и по залу пробегает рокот согласных голосов.
– Вы уверены?
– хмурюсь я, делая вид, что ее слова приводят меня в замешательство.
На скамье
Она, вроде, была довольна всем, а через месяц заявилась к нему в лавку и выдала, что она - беременна, дескать от него и что надлежит Тресту на ней жениться или же откупиться подороже. Трест, не будь дураком, послал ее. Кравана не унывая отправилась прямиком в суд. Где ее приняли с распростертыми объятиями. Тем более, что о Шпоке в округе сложилось однозначное мнение - приставала. Трест, большой любитель выпить, мог будучи в нетрезвом состоянии облапать подавальщиц. Но, никогда ничего больше. Да и как? С его-то проблемой.
– Уверена! Он меня снасильничал, ребеночка заделал, а теперь отказывается жениться! Подлец!
– народ радостно поддержал девку.
– Зря Вы так, это был явный перебор. Я, исключительно из-за женской солидарности, не хотела Вас при всех позорить. Но, что поделаешь? Вы первой начали…
– Госпожа Штайн, не могли бы Вы говорить прямо, если есть что сказать - не дал мне разойтись Нитрэс.
– Конечно - конечно. Видите ли, господин Трест, рос сиротой. В возрасте пяти лет, его отдали в горный мужской монастырь “Дервиш”…
По залу прокатился рокот. Оказывается, собравшиеся здесь не совсем уж дремучие, понимают, к чему я веду. Но, не стану отвлекаться:
– Господин Трест в то время решился жить также как и монахи монастыря, но для этого ему нужно было “очистить” себя. Как Вы понимаете, очищение в таком монастыре означает полное лишение мужского так сказать “достоинства”. Многие из присутствующих помнят, как господин Трест приставал к подавальщицам, но он, хоть раз делал что-то помимо простых хлопков и хватаний за выдающиеся места пробегавших мимо работниц - тишина стоит гробовая. Я права, они - нет. И сейчас это понимают все.
– А чего монахом не остался?
– кричит кто-то из зала.
– Познакомился в горах с парочкой гномов и заинтересовался ювелирным делом, вот и ушел из монастыря. Но, как говорится, сделанного не воротишь. Потому, всю свою жизнь у господина Треста не было ни жены, ни детей. Он просто не смог бы их завести - пожимаю я плечами.
И стоит мне замолчать, как в Кравану полетел первый тухлый помидор…”
– Уела ты меня тогда. Я бы при всем желании не смог тебе перечить. И в тот раз ты еще больше подогрела мой интерес… О, кажется я вижу пещеру. И рассвет не за горами, на сегодня, все. Делаем привал - произносит Нитрэс самые желанные в начале ночи слова и самые нежеланные сейчас.