Законник
Шрифт:
И по всему потому слушать тебя, рядового пенсионера, никто не станет. А если, вдруг, по недоразумению станет, то прежде, чем успеет дослушать, ты, как опасный свидетель, под шальной «КамАЗ» на светофоре угодишь. Или сорвавшийся с тормозов асфальтовый каток. Или того проще, подъедет к твоему подъезду белая машина с красным крестом, и белые братья доставят тебя в загородный пансионат для буйнопомешанных психов с диагнозом — мания преследования на почве многолетнего хронического алкоголизма. И пекущиеся о твоем здоровье врачи навтыкают тебе аминазина так, что ты точно сумасшедшим станешь и по той причине ни одного своего порочащего свидетельства
— Так печально?
— Нет, еще печальней. Боюсь, если они заподозрят, что ты, по своей природной трепливости, что-нибудь лишнее сболтнул своим друзьям, то бишь нам, то аминазин в промышленных масштабах принимать придется уже нам всем. Хором. Причем одним одноразовым шприцом во все задницы.
А они это непременно заподозрят, если вдруг ты, по идейным соображениям, начнешь кропать налево и направо порочащие власть заявления. А мы их, по причине твоей ограниченной трудоспособности, по адресам разносить.
Так что лучше тебе в нынешние органы правобеспорядка не соваться. Чтобы лишнюю муть со дна не поднимать.
— А я в органы правопорядка соваться не стану, — сказал Сан Саныч. — И воду не замучу.
— Куда же ты тогда пойдешь?
— Очень недалеко. К вам. И к себе. К нам! Надо же выручать старых друзей, раз они через меня в такое грязное дело вляпались…
— А не рискованно? — спросил Семен, вникнув в план.
— Не рискованней, чем, не умея плавать, через Днестр в полной боевой выкладке переплывать, — напомнил эпизод из далекой боевой юности Анатолий.
— Так ведь чуть не утоп.
— Так ведь не утоп.
— Семен не тонет…
— А если клиент не испугается? Если раскроет подставу? И удила закусит?
— Не раскроет. И не закусит. Это он только снаружи такой смелый, такой непробиваемо начальственный. За счет уворованных кабинета и костюма. А внутри все тот же типичный, всего боящийся, от всего шарахающийся зек. Каким всю жизнь и был. Его только из кресла на нары пересадить, а дальше все само собой пойдет. Самокатом. Как по сливочному маслу… Можете поверить. Я их психологию изучил, как винтовку Мосина. Имел возможность за столько-то лет. Это они вначале выкореживаются, изображают из себя неприступных, что твоя гора Эверест, бугров. На упряжке кривых коз не подъедешь. А чуть только в привычную обстановку погрузятся, парашки понюхают, тюремной баланды похлебают — враз людьми становятся. Такими, что любо-дорого смотреть. И разговаривать. С глазу на глаз, а не по одному только мобильному телефону.
— Это он верно говорит. Кабы тому районному Голове в тюрьму сесть, хоть на дней несколько, он бы на порядок сговорчивее стал.
— Как же ему тюрьму обеспечить? Это же не кинотеатр. Кто его туда с улицы пустит? Без санкции Прокурора?
— А без Прокурора! В частном порядке. Как сейчас модно. Есть у меня одна такая на примете. Бесхозная. Которую за ненадобностью тюремное ведомство оставило до лучших времен. Которые так и не наступили. В общем все, как всегда, в нашем благословенном отечестве. Вначале ее вэвэшники с собаками охраняли, потом вольнонаемные сторожа, потом бабушки-старушки из близрасположенных местных деревень, а потом — никто.
Тюрьма, конечно, так себе. Развалюха. Без окон, без дверей, электро- и водоснабжения. Но нам ведь не техническое состояние ее входяще-выходящих коммуникаций важно, а оказываемый на подследственного морально-психологический эффект. А с этой стороны все в порядке. Заборы, двери, засовы,
— Но это же только стены. А охрана? А соседи по камере?
— Какие соседи, когда дело идет об особо опасном беглом рецидивисте? Такого, и вдруг в общую камеру помещать? Чтобы он с подельниками через тюремный телеграф договорился? Или бунт поднял? Или заложников взял? Или еще чего дурного учудил? Нет, только в одиночку. На весь срок предварительного заключения. В качестве превентивной меры.
— Но охрана?!
— А что касается охраны, костюмов, бутафории, звука-света и прочих сценических эффектов, создающих иллюзию реальности, то это я могу взять на себя. У меня внук Сережка очень на такие дела способный. На трех киностудиях сразу работает. Клипы снимает. Ему это дело только в радость.
— А деньги?
— На что?
— На ремонт, охрану, бутафорию… Сложимся пенсиями и купим полторы банки краски?
— Зачем деньги? Деньги не нужны. Мне Сережка те руины сам в порядок приведет. И заборы, и ворота, и коридоры. И те, что нужно, камеры отреставрирует. И еще нам за все это приплатит. Как за поиск перспективной съемочной натуры. Это же для него не тюрьма брошенная — это же золотое дно! Клондайк! Он же туда всех наших «звезд» по одному перетаскает. Сотню клипов снимет на одном и том же пейзаже. Это же сейчас для нашей эстрады самый ходовой фон. Тюрьма-то! У них же все песни про это. Даже если про неразделенную любовь. Он же наших «звезд» из этих отреставрированных камер за уши не вытянет. Даже силами надзирателей-статистов. Они же там изнутри закрываться станут, чтобы их раньше времени на улицу не выгнали! А вы говорите деньги…
— Ты так все расписываешь, что эти тюремные руины нам впору самим в аренду брать. С целью обогащения.
— Нет, нам это дело не потянуть. У них там в шоу-бизнесе контингент тяжелый. И разговор такой, что непривычного человека с ног сшибает. Как при минометном взрыве. Я как-то раз на съемках присутствовал, послушал. Там надо психику дубовую иметь, чтобы умом в первые полчаса не тронуться. У нас такой нет. Мы общением с убийцами-рецидивистами изнежены…
— Ну хорошо, допустим, тюрьма у нас есть, и отдельная, со всеми удобствами и видом на внутренний двор камера, и даже охрана. Все есть! Кроме самого главного. Кроме сидящего в той тюрьме и в той камере зека!
— Да, с главным героем у нас напряженка. Добровольно он туда не пойдет. А дублером его не заменить.
— Может, мы его туда силком?
— Скажешь тоже, силком! Наших сил осталось — дай бог отсюда до туалета добрести. Если ветра не будет.
— Тогда хитростью.
— Какой?
— Какой-нибудь, в которую он, безусловно, поверит.
— Ну да, скажем, что его в той камере ждет полномочный посол Республики Бурунди. С верительными грамотами и подарками. Или пошедший по грибы и заблудившийся городской Голова.
Не заманить его туда, куда он сам не пожелает ехать. А туда, куда пожелает, он поедет в сопровождении своей камарильи. С которой нам не совладать.
Замкнутый круг!
Все безнадежно замолчали.
— А если не силой и не хитростью? — вдруг сказал Сан Саныч.
— А как же тогда?
— Обычно.
— Как так обычно?
— Так как положено в правовом государстве.
— ???
— С помощью закона! Против которого не пойдешь!
Все добытые документы разложили на столе. Веером.