Законный брак

Росси Делия

Он поднялся и, припадая на больную ногу, пересек гостиную.

– Бертиль? – нависнув над дочерью, настойчиво произнес полковник.

Та подняла на отца настороженный взгляд.

– Я жду, Бертиль, – нахмурился Рент.

– Простите, госпожа Дерт, – неохотно сказала девочка, не повернувшись в мою сторону и продолжая смотреть на своего отца.

– Ты готова перейти к Кейне? – я не стала заострять внимание на неприятном и перевернула страницу сборника.

Бертиль молча кивнула. Видно, поняла, что перегнула палку. Девочка уставилась в ноты, нахмурилась,

а потом неуверенно заиграла вступление. И чем дольше она играла, тем понятнее становился смысл произошедшего. Как просто… Бертиль не выучила «Кариэту», потому и решила сорвать урок. Видно, не хотела опозориться перед отцом, вот и напустилась на меня с оскорблениями, надеялась, что я обижусь и уйду. Ха! Если я из-за каждой мелочи буду бросать учеников, то ничего хорошего из этого не выйдет. Просчиталась девочка, меня таким не проймешь.

– Давай вместе, – мягко сказала я, накрывая холодные маленькие пальцы. В душе снова шевельнулась жалость, и захотелось прижать упрямую ученицу к себе, согреть своим теплом и заставить растаять тот ледяной комок, что засел в ее одиноком сердечке. – Вот так. Первый, третий, пятый, второй, третий, пятый и вступает вторая рука – третий, пятый, первый. Видишь? Все получается.

На бледных щеках вспыхнули красные пятна.

– А теперь давай сама.

Я отклонилась, позволяя Бертиль повторить трудное стаккато, и из-под ресниц взглянула на полковника. Тот стоял за спиной дочери и хмуро смотрел на клавиши рояля. В глазах его застыла тревога.

Мне стало жаль Рента. Наверное, это трудно, быть отцом девочки, да еще и столь своенравной, как Бертиль.

Та играла «Кариэту» с таким выражением, будто хотела разбить инструмент вдребезги, и я не выдержала.

– На сегодня достаточно, – прервала мучения рояля и слушателей. – К следующему занятию постарайся выучить произведение как следует.

Я поднялась со стула и посмотрела на Рента.

– Всего хорошего, господин полковник, – улыбнулась ему, с трудом найдя в себе силы применить каплю магии.

С каждой минутой моя затея казалась мне все более неосуществимой. Полковник не пойдет против дочери, а та сделает все, чтобы не позволить ему жениться. Что ж, надо отдать Бертиль должное, чутье у нее развито отменно – эта маленькая женщина поразительно точно угадала мои намерения, и тут же попыталась им воспрепятствовать. Может, у девочки есть дар интуита? Наверное, она считает, что я собираюсь забрать у нее отца. Глупо… Вернее, это я знаю, что это не так, но Бертиль…

– До свидания, Бертиль, – вздохнув, попрощалась с ученицей.

– До свидания, госпожа Дерт, – тихо ответила та, но в ее взгляде я прочла непримиримую решимость отстоять свое. – Папа, ты возьмешь меня с собой на прогулку?

Бертиль повернулась к отцу и стиснула его руку. И этот собственнический жест лишь подтвердил мои догадки. Да, нелегко мне придется…

– Разумеется, дорогая, – кивнул полковник. – Только провожу госпожу Дерт.

Девочка ничего не ответила. Она медленно слезла с обитой бархатом скамьи и закрыла нотную тетрадь. Я видела, что она исподтишка наблюдает за мной. Незаметно,

совсем как взрослая.

Я сделала вид, что ничего не понимаю, и пошла к выходу.

– Можно вас на два слова, госпожа Дерт? – уже у двери догнал меня полковник.

– Разумеется, – постаралась ответить как можно равнодушнее, не желая провоцировать девочку на глупости.

Мы с полковником вышли из гостиной, и он указал мне на дверь кабинета, расположенного как раз напротив.

– Прошу, присядьте.

Едва мы с Рентом оказались в небольшой, скромно обставленной комнате, он подвел меня к грубоватому, обитому кожей креслу, и помог сесть, а сам замер рядом.

– Вы позволите? – вынув из кармана кисет, спросил полковник.

– Конечно, курите.

Я рассматривала кабинет, понимая, что именно эта комната точнее всего отражает характер Рента. Если гостиная и холл выглядели тяжеловесными и помпезными, созданными не для удобства, а для демонстрации статуса и богатства, то в этом убежище явно прослеживались вкусы самого Рента. Обитый зеленым сукном письменный стол, плавающая над ним магическая лампа, небольшой шкаф, заставленный книгами по выездке лошадей и фортификационным сооружениям, старинная карта Эшера на стене. В комнате не было ни одной лишней детали, ни одного украшения, даже пресс-папье выглядело простым и функциональным – обычный камень, которому придали нужную форму.

Я перевела взгляд на Рента и поймала себя на мысли, что он кажется мне похожим на этот самый камень – жизнь придала полковнику нужную форму, заковав в мундир традиций и правил, и вряд ли он когда-нибудь от них отступит.

– Госпожа Дерт, – так и не закурив, начал Рент. – Кэролайн… Вы позволите мне так вас называть? – он бросил на меня взволнованный взгляд, но не стал дожидаться ответа и продолжил: – Я хотел бы принести извинения за выходку Бертиль. Не знаю, что случилось с моей дочерью, но обещаю поговорить с ней и примерно наказать. Она не должна была…

– Господин Рент, не нужно, – остановила я полковника, словно невзначай коснувшись его руки. – Не стоит ее наказывать. Думаю, Бертиль уже поняла, что была неправа.

Вряд ли, конечно, но что еще я могла сказать?

– Видите ли, госпожа Кэролайн, – вздохнул Рент. – Я не очень разбираюсь в вопросах воспитания. Бертиль слишком рано осталась без матери, она растет без женского присмотра, и мне… Я бы хотел…

Он запнулся, подбирая слова, и я затаила дыхание. Если чутье меня не подводит, Рент готов сделать предложение.

Я смотрела на серьезное лицо, на глубокие морщины, пересекающие высокий лоб, на резкие складки у губ, на кустистые брови и ждала. Ждала тех слов, что навсегда изменят мою жизнь. Ну же! Почему он медлит?

– Простите, вам, наверное, не слишком интересно слушать о наших проблемах, – неожиданно произнес полковник. Он подошел к столу, положил трубку и открыл один из ящиков. В карих глазах застыло сомнение. – Вот, тут плата за сегодняшний урок, – на зеленое сукно легли три монеты. – Прошу вас, госпожа Дерт, не принимайте близко к сердцу слова Бертиль. Она вас очень любит.