Законы Нижнего мира
Шрифт:
Иногда, правда, когда у Дориана выпадала свободная минутка, он составлял Лексу компанию на прогулке или в храме, в тихом, молебном зале. Они много разговаривали обо всем. Но больше всего Дориен говорил о Нижнем мире, о истории борьбы человечества с демонами.
Как-то так случилось, что Лекс почти ничего не знал о церкви Юнии, несмотря на большую популярность культа и его веры на континенте. Поэтому многие вещи, даже широко известные, юноша впервые узнал от Дориена.
Оказывается, культ был создан как раз для борьбы с «созданиями и сквернами Нижнего мира». Две тысячи лет назад человечество было на грани уничтожения, жестокая война с демонами превращала
Она объединила остатки человечества в решающей битве. Необычайно одаренная, обладающая уникальной силой (нигде не говорилось, какой именно), Юния принесла людям истинный дар магии, значительно отличающийся от примитивных, первых попыток изменить энергию звезд.
Но несмотря на это, человечеству все еще было тяжело противостоять нашествию демонов. Слишком многое было потеряно, слишком неравные были силы. И тогда, Юния, видя, как страдают и умирают люди, ее близкие, те, кто поверил в нее, принесла великую жертву. Совершив немыслимое преобразование, Юния, при поддержке своего друга и соратника Крайма, разом запечатала все прорывы, терзавшие обескровленный Илион. Но то могущественное заклинание стоило девушке жизни.
Однако самые преданные ее последователи не забыли подвиг Юнии, они организовали орден, основными задачами которого были охота и истребление демонов. Ведь их, даже после запечатывания разрывов, осталось в Илоне великое множество.
Со временем орден превратился в культ поклонения Юнии. Религия их не отрицала предыдущую парадигму о создании мира тремя великими богами, она лишь продолжала, дополняла это исповедание. Говорила о том, что создатели всего сущего ушли в другую вселенную, оставив Илион на попечение призванной ими святой Юнии, которая даже после смерти оберегала людей от нашествия тьмы Нижнего мира.
И вот, спустя почти две тысячи лет, обновлённая концепция религии — Юнианство, стала самой распространенной на континенте. На протяжении жизни Лекс не слишком интересовался такими вещами. Ему всегда казалась странной тяга некоторых людей к тому, что познать они никогда не смогут, а в таком случае человек обречен воспринимать мир, опираясь лишь на догадки и фантазию. Рациональный склад ума Лекса не готов был принять такой путь. Хотя, конечно, находясь в тишине молельного зала, невольно поддаёшься таинству сотворения мира, пусть даже и наверняка вымышленными богами.
Лекс любил иногда прогуляться по залам монастырского храма. Особенно ему нравилось рассматривать гравюры, картины и скульптуры. Вот и сейчас он, сам того не замечая, уже несколько минут смотрел на полотно неизвестного мастера.
— Двоемирие, — раздался за спиной тихий голос.
Лекс обернулся, рядом, заложив руки за спину, стоял Дориен, на лице его играла загадочная улыбка.
— Впечатляет, не правда ли? Хотя это всего лишь репродукция, оригинал хранится в храме, в Баруде. Я тебе обязательно покажу.
— Странно это, — задумчиво проговорил Лекс, возвращаясь взглядом к картине.
— Что именно? — Дориен подошел и встал рядом.
— Почему они так страстно хотят попасть к нам, — юноша кивнул на демонов в нижней части картины. — Даже через боль и страдания?
— Боль и страдания?! — изумился священник. — Не обманывайся на их счет и не меряй их человеческими категориями. Это чистое зло, их природа абсолютно чужда нам.
— И все-таки, у всего в природе есть причина и следствие.
— Но они не часть нашей природы.
—
Дориен вздохнул, медленно проковылял к скамье и тяжело опустился на нее. Лекс уже заметил за ним такую привычку — казаться старше и слабее, чем он есть.
— В том-то все и дело, — вздохнув, сказал он. — Сущности, которых мы теперь называем демонами, отринули путь гармонии и любви, в их сердцах поселилась бесконечная злость и страх. Они хотели лишь разрушать, убивать, причинять боль. Почему? Кто теперь уж скажет. Такова их природа. Для нас она иррациональна, чужда. Для них — естественна.
Дориен замолчал, размышляя о чем-то своем, затем внимательно посмотрел на картину и сказал глубоким, таинственным голосом:
— Знаешь, для меня эта картина, в первую очередь — образ утраченного единства. Неизвестно, кем были те существа, с которых началась жизнь, наши предтечи, но мне кажется, их начала мы до сих пор носим в себе, — Дориен слегка коснулся пальцами груди. — Юния — самое чистое и светлое, что есть у человечества, по поручению древних богов оберегает и заботится о нас. В картине это небеса с красным солнцем. Нижний мир создан всем черным и злым, что есть в наших сердцах, — священник пренебрежительно махнул рукой, указывая на нижнюю часть картины. — И, наконец, Илион — мир людей, полный страстей, сомнений, подлости и добродетели. Поглотит ли человечество тьма или оно потянется к свету, зависит от каждого из нас, — Дориен устало потер глаза. — Но пока, к сожалению, мы ближе к хаосу… Однако я верю, что все изменится, благодаря, например, таким, как ты, тем, кто умеет бороться со злом внутри, — священник улыбнулся и мечтательно вздохнул. — Именно поэтому я посвятил всю свою жизнь служению Юнии.
Они долго просидели в тишине, разглядывая картину. Лекс повернул голову к Дориену, намереваясь спросить еще что-то, но только сейчас заметил, что священник в дорожной одежде.
— Уезжаешь? — без удивления спросил Юноша. Отлучки Дориена были делом обычным.
— Ох, да, — спохватился старик. — Я же за тем тебя и искал. Мне нужно отлучиться недельки на две, а затем готовься — поедем в Баруду.
— В Баруду? — изумился Лекс, не в силах скрыть нотку неприязни, и от Дориена это не скрылось из виду:
— Да, мой друг, — начал он нарочито спокойным тоном. — Мы добились с тобой значительных успехов. Ты научился сдерживать демона, но со временем его влияние будет расти, нам рано останавливаться, нужно продолжать обучение. Поживешь пару лет в Баруде, я призову на помощь лучших специалистов в области изучения Нижнего мира. Помни, это важно не только для тебя, но, может так случиться — для всего человечества.
Лекс кивнул и снова отвернулся к картине, чтобы Дориен не разглядел его кислого лица. Дело в том, что алхимик уже давно подумывал, покинуть монастырь. Здесь его уже ничего не держало. Они выяснили, что смогли, еще в первые недели его присутствия здесь. О том, как влияет аура Нижнего мира на сознание, когда воля демона становится сильнее и как с этим бороться. Дальше они лишь топтались на месте, и Лекс был уверен, что больше ничего с помощью юнианских священников не выяснит, надо двигаться дальше. Конечно его тяготила такая мысль ведь по всему выходило, что он, как будто проявляет неуважение, потребительское отношение к людям, которые спасли ему жизнь. Лекс сомневался почти месяц, но теперь, когда Дориен заговорил о поездки в Баруду, сомнения его отступили — он точно не сможет жить птичкой в клетке.