Законы Нижнего мира
Шрифт:
— Следуйте за этим господином, пожалуйста.
Чопорный мужчина, который двигался так, как будто ему что-то мешало, провел Лекса на второй этаж, в просторный, но страдающий все той же помпезностью, кабинет. За высоким, массивным столом из красного дерева сидел старик. Лекс узнал его сразу, хотя прежде они никогда не встречались. Алхимик в детстве видел его портреты, которые встречались в родительском доме и позже у дяди Нокса. Конечно, обладатель громкого в Инамии имени и статуса постарел, но глаза смотрели все так же высокомерно и остро, осанка, несмотря на тяжесть лет, была по-прежнему горда и полна стати, а многие черты лица говорили о былой привлекательности. Несомненно, перед
Сион поморщился и неприязненно сказал:
— Четвертый, значит…
Старик, судя по вопросительному взгляду, его явно не понял, но Лекс пояснять не стал, кивнул на закрывающуюся дверь и сказал:
— По всей видимости, времени у меня немного, так что перейдем к делу. Скажешь мне, где это чертово убежище, и я уйду.
— Тебя никто не гонит, — дипломатично заметил Тардис. — Наберись терпения и мои люди доставят тебя на место быстро и с удобствами.
— Предпочитаю путешествовать в одиночестве, — сухо ответил Лекс.
— Так безопаснее…
— Безопаснее? — усмехнулся алхимик, покачав головой. — С каких это пор компания сектантов-головорезов — залог безопасности.
— Прекрати ломать комедию! — Тардис неожиданно ударил кулаком по столу, приподнялся, намереваясь встать, но передумал и снова вернулся в кресло. — За этим проектом стоят величайшие умы современности и влиятельнейшие люди! Думаешь, все мы спим и видим, как бы уничтожить мир?! Все взвешено и рассчитано, все риски учтены. Мы принесем Илиону процветание!
— Старая пеня, — вновь усмехнулся Лекс. — Декорации новые, дураки те же. Каждый из вас преследует свои цели и интересы, и за ними вы не видите всей картины целиком.
— Дориан считает тебя умным человеком, — сквозь зубы проговорил Тардис. — Так, может быть, будешь соответствовать? За твоими убеждениями нет ничего, кроме глупого подросткового бунта. Ты позоришь мой род…
— Мне нет дела до твоего рода, — раздраженно перебил Лекс. — И до того, кто и кем меня считает. Я здесь по другому делу.
— Этот проект — наследие твоей матери! — не сдавался старик. — Ты и твой отец принесли ей смерть, я же…
— О, представляю, что бы она сказала, если бы узнала, что невольно приложила руку к вашему «проекту».
— Что ты знаешь о ней, щенок!.. — Тардис опять привстал с кресла, принимая угрожающий вид, но Лекс снова перебил его:
— Знаю достаточно, чтобы быть уверенным — ей было бы невыносимо больно и обидно видеть, к чему привели ее исследования, в какие руки они попали. Но, самое главное, — поспешил добавить алхимик, не давая Тардису заговорить. — Ей было бы стыдно. В первую очередь — за тебя. За твою глупость, — Лекс подошел вплотную, опершись руками о стол и, нависнув над оппонентом. — Глупость, за которой стоит самонадеянное желание войти в историю, да еще с таким размахом! Изменить целый мир к лучшему! Эти слепые амбиции не дают видеть дальше собственного носа и непременно приведут к катастрофе.
— Я уже говорил, — пытался защищаться старик, но вид его уже не был таким надменным и уверенным, он, как будто сдулся, от чего выглядел совсем старым. — Все рассчитано…
— Говорил, — кивнул Лекс, злобно сузив глаза. — Но я здесь не за тем, чтобы слушать глупости. Как мне найти Дориена?
Тардис нервно облизал пересохшие губы и кивнул на аккуратно сложенную бумажку на столе. Лекс взял, развернул, это была карта. Он повернулся к выходу, сделал пару шагов, но вдруг остановился, что-то быстро обдумал и снова подошел к Тардису.
— Во главе проекта стоит Дориен?
Старик напряженно молчал и Лекс, кивнув сам себе,
— Сельтус и Кроне не имели еще такого влияния и власти, когда это все началось. Остаетесь вы с епископом. Ты, я вижу, не понимаешь всей сути ситуации. Значит — Дориен, — Лекс полез в нагрудный карман, вытащил свой блокнот, положил на стол, прижав пальцами. — У меня не было тех сведений, какими располагали вы, информацию приходилось собирать по крупицам, поэтому здесь не все, лишь наброски, но и этого достаточно, чтобы доказать несостоятельность вашей теории. Чем больше я вовлекаюсь в это дело, тем больше думаю о том, что Дориен вас использует, преследуя свои цели, — Лекс тяжело вздохнул, снова нависая над Тардисом. — То, что он делает там, в убежище Ктара, нанесет непоправимый ущерб, в первую очередь — Инамии, но пострадает весь Илион. Тебе решать, что с этим делать, — юноша толкнул блокнот Тардису.
В коридоре послышался топот, Лекс нервно обернулся и напоследок спросил:
— Мальчик, который был здесь. С ним все в порядке?
Старик кивнул.
— Он в убежище Ктара?
Снова кивок.
Лекс распахнул окно и, не раздумывая, сиганул в завывающую темноту. Через секунду в кабинет зашел командир местной ячейки наемников:
— Ваше, эм, сиятельство, — проговорил он, в недоумении осматривая комнату. — Нужна ли помощь?
— Подите к черту, — раздраженно махнул рукой Тардис. Подождав пока дверь закроется и не обращая внимания на ледяной холод, врывающийся вместе со снежинками в раскрытое окно, старик, дрожащей рукой потянулся к блокноту.
Глава 8
Эмилия проснулась от саднящей сухости в горле, впрочем, состояние, в котором она часто находилось в последнее время, сложно было назвать сном. Скорее — полубредовое легкое беспамятство. Девушка обвела мутным взглядом свое жалкое жилище: металлическая клетка, три на три и высотой метра два. В холодной, просторной комнате, больше похожей на пещеру, таких клеток было четыре, но остальные пустовали.
Убедившись, что воды нет, Эмилия тяжело вздохнула и села, забившись в угол. Если она правильно считала, с момента, как ее привезли сюда прошло четыре дня. Графиня помнила эту жуткую поездку, будто это было вчера. Не отошедшую от контузии и шока после разрушения особняка, ее связали и бросили в пустую телегу, крытую выцветшим брезентом. Эмилия с ужасом ожидала пыток, боясь даже представить себе, что с ней могут сделать. Страха добавлял и, поминутно заглядывающий в фургон, Син. В его бесцветном взгляде отражалась ярость и что-то сродни с похотью, девушка не захотела разбираться, что за этим стоит.
Однако ни в дороге, ни здесь пыток не было. О девушке вообще, как будто забыли, разве что трижды в день приносили еду и воду, да иногда выносили емкость — нечто среднее между ночным горшком и кастрюлей. Еще два раза заходил человек в черном камзоле и красивым, изогнутым мечом на поясе. Правую часть его лица уродовал, плохо зарубцевавшийся шрам. Оба раза мужчину сопровождал Син. Во время первого визита Эмилию ни о чем не спрашивали, осмотрели с ног до головы и молча ушли. Во второй раз мужчина со шрамом задал три вопроса: как она узнала об особняке, знакома ли она с Лексом (имени наемник не называл, но, очевидно, имел в виду его) и был ли алхимик с ней в момент обрушения здания. Эмилия ни на какие вопросы не ответила. Тогда мужчина кивнул и направился к выходу, к нему тут же подбежал Син и стал что-то нашептывать в ухо, все время поглядывая на Эмилию. Ему ответили, но девушка не разобрала слов. Что-то в этой последней сцене было тревожное и страшное для Эмилии. Графиня чувствовала это интуитивно, но понять не могла. Случилась эта встреча вчера утром.