Законы отцов наших

Туроу Скотт

— Да, — смиренно отвечает Эдгар.

Репортеры наперегонки строчат в своих блокнотах.

— И они с презрением отвергли предложение, не так ли?

— Да, это выглядело как отказ. Что касается презрения, то все зависит от интерпретации. В действительности же они сказали, что поверят, лишь когда увидят деньги.

— И тогда, сенатор, вы обратились в комитет ПДФ с просьбой выделить деньги на политизацию этой уличной банды?

Подобно прожектору, вспыхивающему в нужный момент, Рэймонд Хорган опять встает.

Увидев это, Томми следует его примеру.

— Судья, это уже становится смехотворным, — говорит Томми.

Хоби, стоящий перед скамьей, жалобно простирает ко мне руки:

— Еще пара вопросов.

Лойелл Эдгар повернулся вместе с креслом на девяносто градусов и теперь с тревогой наблюдает за мной. Каково же будет мое решение? Непроизвольным движением он подносит руку ко лбу и потирает его, а его голубые глаза, загадочные, как лунные камни, светятся жалобным блеском, в котором можно угадать призыв о помощи. Я тут же приказываю себе оставаться непоколебимой, не поддаваться никакому чувству жалости, если таковое вдруг во мне заговорит. «Я думал, что она его хорошая знакомая», — звучат у меня в голове слова Туи.

— Хорошо, но только два, — отвечаю я.

Мольто хлопает себя по ляжкам и в отчаянии поворачивается сначала к Руди, а затем к Хоргану. В зале слышится жужжание голосов. Зрители перешептываются и иногда переговариваются вполголоса. Энни ударяет своим молотком.

— Продолжим, — произношу я.

Сюзанна снова зачитывает предыдущий вопрос:

— Просил ли Эдгар денег у ПДФ?

— Да. Однако я не конкретизировал суть запроса, то есть я не объяснил, для чего именно нужны эти деньги. Я сказал, что мне нужно профинансировать один организационный проект, над которым я работал в рамках своей собственной кампании.

— И вы получили деньги?

— Да.

— И сколько же?

— Десять тысяч долларов. — Хоби поворачивается ко мне своим широким лицом, чтобы посмотреть, какое впечатление он производит.

Все ясно. Чек. Однако некоторых звеньев в цепи все же не хватает. Мольто пока почему-то воздерживается от протестов. Вместо этого они с Руди шепчутся о чем-то, склонив друг к другу головы.

— И вы придумали, как передать деньги лидерам «УЧС»?

Эдгар подпирает рукой подбородок опущенной головы. Мучения для него все еще не кончились. Он уже не может различить ничего в зале суда. Одни голоса.

— Поскольку чек предназначался для моей кампании, необходимо было обналичить его и доставить деньги «УЧС».

— И кого вы попросили сделать это?

— Сына.

— Обвиняемого, проходящего по этому процессу, Нила Эдгара?

— Да, обвиняемого.

На столе у Хоби лежит конверт, который отдал ему Хорган. Хоби наклеивает на чек стикер. Вещественное доказательство защиты № 7. Он шлепает им о барьер свидетельского места, и Эдгар опознает чек на десять тысяч долларов, полученный им от ПДФ.

Хоби спрашивает, индоссирован ли он. Эдгар медленно достает из внутреннего кармана другие очки, для чтения, надевает их вместо первых и смотрит на чек. Затем возвращает его Хоби.

— Чек индоссирован.

— И чьи же подписи здесь стоят?

— Моя, а под ней — Нила.

— Стоит ли там штамп кассира, отмечающий факт получения денег?

— Да.

— Есть ли на передаточном поле чьи-либо инициалы?

— Да, есть.

— Чьи?

— Нила.

— Есть ли на штампе дата?

— Седьмого июля.

Хоби подходит к столу обвинения и показывает рукой на картонный ящик с доказательствами. Сингх подает ему вещдок обвинения № 1 — синий полиэтиленовый мешок с двумя пачками денег.

— Перед тем как вы с Нилом договорились, что он обналичит чек, как ранее и предполагалось, у вас с ним был разговор именно седьмого июля?

Томми заявляет протест на том основании, что это показание со слов. Я отклоняю протест, так как разговор касался будущих действий Нила.

— Да, мы побеседовали об этом.

— Вы видели когда-нибудь Нила с синим полиэтиленовым мешком, подобным этому, вещдоку обвинения № 1А?

— В такой упаковке доставляется подписчикам «Трибюн». Насколько мне известно, он получает «Трибюн».

— Он имел при себе такой пакет седьмого июля, когда вы передали ему чек?

Эдгар опять опускает голову, правда, ненадолго.

— Мне хотелось бы ответить утвердительно на этот вопрос, — говорит он. — Но я не могу в точности припомнить.

— Хорошо, сэр. Тогда скажите, Нил когда-либо говорил вам, что отвез деньги Хардкору?

— Судья, — запинаясь, произносит Томми, — вопрос требует показания со слов.

Хоби тоже понимает это и снимает вопрос.

— Хорошо, сенатор. А теперь давайте внесем ясность в один немаловажный вопрос. У Нила имелось когда-нибудь на каком-либо банковском счете десять тысяч долларов, о которых вам было бы известно?

— Нет.

— А вообще он брал у вас деньги в долг, скажем, время от времени?

— В прошлом довольно часто. Особенно до того, как устроился на работу. В последнее время это бывало гораздо реже.

— А о каких суммах идет речь?

— Пятьдесят долларов. Сто. Пятьсот, когда ему нужно было заплатить страховку за квартиру.

— Отлично! — Хоби с торжествующим видом прохаживается перед своим столом. Все идет как по маслу. Он уже ухватил за хвост птицу удачи и не намерен выпускать ее из рук.

Все произошло так быстро и почти без всякой подготовки, что мне хочется объявить перерыв, чтобы осмыслить случившееся. Однако Хоби стремится закрепить успех. Теперь он превращается в танк, сминающий все на своем пути.

— Кстати, какие шаги вы предприняли относительно Кан-Эля? Вы что-нибудь делали по этому поводу?