Законы притяжения
Шрифт:
Ну-ну, скажи ещё – диалоги Платона. Да, мужские приёмы распускать хвосты нисколько не изменились.
– Не знаю. Со школы не читал. После "Карениной" захотелось перечитать.
В школе он читал! Кто вообще это в школе читает? И – "Каренина"! Как символично!
– И как?
– Что? "Каренина" или "Война и мир"?
– "Война".
– Бесподобно. Смеюсь и плачу.
Такой ответ в её планы не входил.
– А я не смогла. Не пошло. Правда, давно это было.
И зачем ты открыла ему свои карты? Могла бы дальше вести диалог, возможно, удалось бы его опрокинуть навзничь, обличить ложь…
– Бывает. Что-то случилось?
Не в бровь, а в глаз! Veni, vidi, vici (пришёл, увидел, победил)! Правильно, чего юлить?
– А что, обязательно должно что-то случиться?
– Не знаю. Нет, наверное. Так, вдруг.
– Ну да. Вот так, вдруг, – и вдруг выпалила неожиданно для себя, выпустила на волю то, что старательно прятала от себя самой последние дни. – Давай погуляем?
– Завтра?
– Нет. Прямо сейчас.
"Каплями стекать в окна своего прошлого,
Там, где спит моих прожитых потерь крошево"
Сергей замолчал. Неужели испугался? Или он с другой? Ну, хватит уже себя изводить, не умно! Может, он просто на ночных съёмках и в перерывах коротает время с Толстым?
– Давай. Куда мне подойти? Я ведь не знаю, где ты живешь.
Нет, похоже дома. Он как будто пытается меня просканировать, предугадать все мои мысли, желания и поступки.
– Знаешь где новая сцена "Александринки"?
– Да.
– Там и встретимся.
– Хорошо.
"И в последний миг над землёй взлететь заревом,
И упасть росой, чтобы прорасти заново"
Зачем я сказала ему про "Александринку"? Можно ведь было где-нибудь подальше, например, на Аничковом или Ломоносовом мосту? Ночи испугалась, что ли? А теперь что? Теперь он будет знать. Что знать? Где я живу? Ты думаешь, он не знал? Или, если б захотел, не узнал бы?
Nec mortem effugere quisquam nec amorem potest (ни смерти ни любви никто избежать не может)!
Шаг 13. Моя черничная ночь
Шла вторая декада сентября, сырая и промозглая. Ночные улицы, освещённые жёлтыми фонарями, непривычно пустовали. Лишь изредка проносились одиночные автомобили.
"Я оставлю тебе на прощание ночь,
Бесконечную как
Справедливости или свобода от снов,
Разрушающих хрупкий покой"
Быстрым шагом он дошёл до назначенного места и остановился, не зная, что делать дальше. Её нигде не было видно. Походив взад и вперёд минут десять, он сел на ступеньки лестницы.
"Я не знаю как можно кому-то помочь,
Я не верю в былое и давнее,"
– Замёрз? – Света появилась как всегда внезапно, словно из воздуха, изрядно напугав его.
– Япона мать! – он соскочил с лестницы. – Зачем же так пугать?
– Я не хотела. Прости, пожалуйста.
– Думал – всё, конец, за мной пришли!
– Ну да, – она засмеялась. – В каком-то смысле это так и есть.
"Я не буду с тобой говорить про любовь
Или спрашивать: кто ты такой"
– Куда пойдём? – он оглянулся по сторонам.
– Всё равно. Не спится что-то. Тебе, я смотрю, тоже?
– Да… Особенно – в последнее время.
– Сложности на работе?
– Да нет, там как раз всё в порядке.
– Мм. Попробуй что-нибудь успокоительное.
– Пробовал. Ничего не помогает. Голова отключает их действие.
– Какой ты головастик! Ну, рассказывай.
– Что?
– Всё. Всё, из-за чего не спишь по ночам.
– Ты серьёзно?
– Я серьёзная женщина, ты разве не знал?
"Просто знай, что когда в дисководе закончится джаз,
Он последним аккордом повиснет над городом душным"
– С чего же начать?
– С чего угодно.
"И прольётся дождём на уставшие крыши и души,
И расскажет тебе сумасшедшую сказку о нас"
– О тебе думал.
– Я знаю. И что надумал?
– Много что.
– Например?
– Ты уйдёшь после этого.
– Как интересно, – она посмотрела на него с любопытством. – Продолжай!
"Просто верь, что когда этот город напьётся дождя,
И забудет на время про горечь, тоску и разлуку"
– Ну, как знаешь. Я смотрел твои фотографии.
– И всё?
– Не совсем. Смотрел и представлял себя рядом с тобой.
– Понятно. Это всё?
– Нет.
– А что ещё? Я слушаю!
– Я представлял тебя рядом с собой.
– Я уже слышала это.
– Представлял, как любил тебя, ласкал.
"Я возьму тебя за руку, дай мне, пожалуйста, руку,