Законы пятимерного мира (Шипе-Топек и другие)
Шрифт:
– А разных газообразных вообще не спрашивают!
– по пролетарски прямо отрубил Яманатка.
– Тоже мне, нашелся монокристалл, - огрызнулся Рекидал-Дак, но тут прибыл Огма, и Рекидал-Дак срочно сделал вид, как-будто, он только что вышел, хотя на самом деле, уходить пока никуда не собирался.
Огма подозрительно принюхался, потом проковылял прямо к корням Говорливого дерева Брысь и бесцеремонно заглянул во внутрь.
– Шипе-Топек не принимает!
– на всякий случай сказало Говорливое дерево
– И давно это с ним?
– спросил Огма.
– Что давно?
– прикинулось Говорливое дерево Брысь совсем простым деревом, из хорошего семейства - широколиственных, но умеренно узких в интеллектуальном смысле.
– Ну это, - сказал Огма, потом подумал немного и уточнил:
– Как его... Давно спрашиваю... завязал?
– Что завязал?
– продолжало прикидываться Говорливое дерево Брысь.
Огма задумчиво, но пристально посмотрел на не в меру говорливое дерево, словно собирался повеситься на его ветвях и искал сук поудобней, но так ничего и не ответил.
– Может, Гордиев узел?
– робко подсказал, на миг сконцентрировавшийся Рекидал-Дак, который в нарождающейся дискуссии забыл, что он якобы вышел, но тут же, только глянув на Огму, вспомнил и пожалел, что как всегда выбрал неверную стратегию.
– Морской наверное?
– встрепенулся Яманатка.
Шипе-Топек вылез из-под корней, молча, но с подтекстом покачал головой и полез обратно.
– Узлы бывают разные, - глубокомысленно заметило дерево Брысь, глядя в ту часть Шипе-Топека, что еще не успела скрыться под корнями.
– И есть время вязать узлы, а есть и развязывать.
– Вяжут лыко, - возразил Яманатка.
– Лыко, как раз не вяжут!
– не удержался опять Рекидал-Дак.
– Лыко дерут!!!
– Дерут три шкуры, - мрачно сказал Огма со значением и при этом посмотрел на Рекидал-Дака.
– Шкуру спасают!
– поспешно выпалил Рекидал-Дак, - потому, что своя шкура...
– Шкуру делят!
– опять возразил Яманатка, что-то на него сегодня нашло этакое.
– Но сначала, все таки, наверняка, отнимают.
– Предлагаю вынести этот вопрос на комиссию!
– запальчиво предложило Говорливое дерево Брысь.
– И всесторонне его обсоса... обсудить, то есть.
– Лучше вообще вынести, - хмыкнул Огма, - как сор из избы...
– Правильно, - поддакнул не с того не с сего Яманатка, - комиссовать его, и дело с концом!
Из-под корней опять вылез Шипе-Топек, окинул всех заинтересованным взглядом, зачем-то постучал по стволу Говорливого дерева Брысь и полез обратно под корни.
– А я предлагаю поставить вопрос на голосование, - неожиданно брякнул, так и не ушедший Рекидал-Дак.
– Лучше на попа!
– опять "лег на прежний курс" "противоречивый" Яманатка.
– Где же мы его достанем
– растерялся Рекидал-Дак.
– Или нет?!
– Яманатка так разошелся, что стал уже противоречить сам себе.
– Нет! Я думаю все таки - ребром.
– Чего уж там, - буркнул Огма, - давай сразу берцовой костью.
– В горле?
– наивно спросил Рекидал-Дак.
– В... Впрочем, туда, по-моему, только перья вставляют!
– мрачно сказал Огма, и Рекидал-Дак почувствовал, что дискуссия подходит к логической развязке.
– Ну я пошел, - вяло промямлил Рекидал-Дак.
– Куда это ты пойдешь?
– вдруг совершенно нормальным голосом спросил Огма.
– Ну, я знаю...
– В том-то и беда, что мы все не зная куда, идем и идем, идем и идем...
– Но...
– И впереди, стопроцентно нас ждет один только Блек Бокс...
– А зачем нам два Блек Бокса?
– напрочь разрушил поэтический настрой неугомонный Яманатка.
Но Огма только покачал своей псевдоголовой и вздохнул, но так, что все равно Яманатке неожиданно захотелось рассредоточиться, как это иногда позволял посреди разговора малоучтивый, но долгоживущий Рекидал-Дак.
Из-под корней вылез Шипе-Топек, пессимистически плюнул себе под ноги и сказал:
– И все таки жизнь - прекрасна!
"Разве это жизнь?" - угрюмо подумало Говорливое дерево Брысь, но в слух ничего не сказало.
– А не рвануть ли нам к Барьеру?
– вдруг дурным голосом завопил сконцентрировавшийся Рекидал-Дак.
– Развеемся?!!
– Нам пролетариям глубоко...
– начал было Яманатка, но Огма только глянул на него и Яманатка тут же затряс головой будто его обуяла "Собачья Старость".
– К Барьеру!
– рявкнула правая голова Шипе-Топека, а левая поддакнула:
– А то развели здесь... парламент... Говорилки пятимерные...
Говорливое дерево Брысь долго смотрело им вслед, но так на сей раз ничего и не сказало, хотя про себя, наверняка, подумало. Но то, что подумало оставило при себе. Ведь у каждого в принципе есть хотя бы одна, пусть даже псевдоголова, вот пусть каждый и думает своей головой, про себя, про других и про все остальное прочее...
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ЗИМА
10. АВОСЬ!!!
Шел снег, а Говорливое дерево Брысь одиноко стояло, угрюмо покачивая ветвями, на своем обычном месте, - незыблемое, как неуклонный рост народного благосостояния.
"Зима!" - думало Говорливое дерево Брысь.
– "Крестьянин, торжествуя, по первопутку дует в магазин!!! Пятимерный стих! Верно подмечено. Наверняка Шипе-Топек написал: он у нас глазастый. Две головы, четыре глаза и вечное чувство голода - тут, волей - не волей, все на лету хватать будешь..."