Законы войны

Мельник Владимир Анатольевич

– А теперь веди в шахту! – сказал я

– Солдат, ты че, ох…ел?! – удивился незадачливый лейтеха и потянулся к кобуре.

– Веди, говорю в шахту, а то щас шмальну! – снимаю с предохранителя, передергиваю затвор, бью ногой по его руке, достающей пистолет. – Не балуйся!

– Ну, ладно-ладно. Идем. – потирая руку согласился офицер.

Мы дошли до конца коридора, спустились на три уровня ниже. Удар прикладом по затылку лейтехе, затащил тело в первый попавшийся закоулок. Ну, вот, я и на месте! Нутром чувствую! Интуиция не подвела. Теперь надо как-то на боевую часть ракеты водрузить взрывчатку. Увидел сверху кран-балку, а рядом – пульт управления ею. Подогнал и опустил

крюк так, чтобы мог схватиться. Через пятнадцать минут носовая часть была облеплена пятью минами. В принципе, хватит. Теперь можно еще надо нацепить в районе топливных баков и «рулить» отсюда. Сказано – сделано. Вернувшись по обратному маршруту. Закрыл дверь и направился к КПП стартовой зоны. Возле лежавшего без сознания капитана меня уже поджидал Зарубин.

– – Ну, что у тебя? – спросил напарник

– – Как всегда!

– – Давай-ка этого товарища с собой заберем?

– – А нафиг он нужен?

– – В качестве заложника и пропуска через КПП.

– – Может так прорвемся?

– – У меня тут идейка есть!

– На пороге КПП появился капитан и один из его сопровождавших гостя, которые тащили «нерасчитавшего сил» студента-салаги.

– – Товарищ капитан, а что это с ним? – спросил дежурный сержант.

– – Да пить салаги совсем не умеют. Пойду его уложу у нас в общаге, проспится, а завтра уж поедут.

– – А, ну это правильно. А что у вас с голосом, товарищ капитан?

– – Да я тебя забыл спросить, сержант. Правильно или не правильно. Тебя еб…т, что у меня с голосом?! Что за внешний вид?! Распустились тут, я смотрю! Халяву по службе поймали?! Или в Украину захотели, уроды, грязь в окопах месить?!

– – Никак нет, товарищ капитан, ну, мы это, просто…

– – Я вам дам просто! Завтра после смены ко мне! Я вам расскажу «что почем на Привозе»!

– Испуганный сержант открыл двери выхода на территорию части, еле скрывая волнение вышли и направились к штабу. Капитанское тело спрятали в кустах, а сами зашли в здание. Вырубили подскочившего солдата, а потом прапорщика-помдежа и дежурного. Прилепили мину к двери комнаты хранения оружия. Выскочили на улицу и побежали через плац к автопарку.

– – Вовка, может еще казармы заминируем? – спросил Зарубин.

– – Нафиг? Если рванет боеголовка ракеты, то тут пустыня будет на ближайшие десять километров.

– – Ну, не тащить же обратно оставщиеся две мины?

– – Автопарк рванем.

– – Добазарились.

– Вырубив наряд по автопарку, завели «УАЗик» на котором приехали. Валера быстро прилепил остаток взрывчатки к машинам, открыл ворота, находу заскочил на переднее сиденье. Подъехали к КПП части, солдат подошел и заглянул в водительское окошко.

– – Открывай! – гаркнул я.

– – А вы куда?

– – В магазин, капитан приказал. Вот студент со мной едет.

– – А ты кто вообще такой? Я тебя первый раз вижу.

– – Ну, надеюсь, в последний… – сказал я и открывающейся дверцей машины ударил солдата в лицо. Удар каблука в переносицу вырубил его окончательно.

– Валерка выскочил, быстро открыл ворота и через пару секунд мы уже мчались по ночной дороге. Как отъехали на пару десятков километров Зарубин достал небольшой приборчик из кармана.

– – Раз, два, три – елочка гори. – сказал мой напарник и нажал на кнопку.

Ничего не произошло: ни взрывов, ни фейерверков. Просто какой-то сигнал, который хитрым образом передавался нашим экзаменаторам. Он означал, что задание выполнено.

24.

– Ну, что ж, молодцы, что тут скажешь! – одобрительно сказал Магашов. – Но то, что вы капитана,

командира ракетного дивизиона голым и связанным в кусты кинули, а также вместо кляпа ему его же труханы засунули – это перебор. Зачем так издеваться надо было над офицером?

– Ну, так не «мочить» же его, – ответил я, сдерживая смех. – И не «бумеранги» ж ему заталкивать в рот – тогда он действительно «поставил бы кеды в угол». Когда его раздевали, и сняли берцы – хоть святых выноси. Туши свет бросай гранату. Вообще-то, я ему кальсоны, а не труханы запхал в хлебальник. Вас бессовестно обманули, товарищ подполковник. Я ж не живодер какой-то.

– Ладно, хватит прикалываться, – отсмеявшись, продолжил подполковник. – Я так и думал, что у вас все получится. Правда, не думал, что полезете на ракетную позицию. Вторая боевая двойка, не сдала экзамен и была отчислена – они вас ждали на базе РАВ, в шестидесяти километрах южнее. Короче говоря, даю вам два дня на отдых, а потом будет уже боевой выход.

– А что за задача? – с интересом спросил Зарубин.

– Отдохните, а уж потом все остальное. Вы, бл…, еще здесь?! А ну, бегом отдыхать! И за территорию части ни ногой! – больше добродушно, чем строго на повышенном тоне сказал наш шеф.

– Есть! – крикнули хором мы и выскочили из кабинета Петра Михайловича.

Когда зашли в свою комнату в общаге, Валера пошел в душ, а я сел перед телевизором. По ОРТ передавали новости. Симпатичная дикторша рассказывала о положении дел на театре военных действий. Новости были довольно-таки хреновые. Идет драка за Воронеж. Местная оперативная группировка стояла насмерть. Показывали общий план: дома горят, вспышки и «султаны» взрывов, самолеты сбрасывающие свой смертоносный груз. Один из корреспондентов был вместе с бойцами-курсантами Рязанского училища ВДВ. Перебежки, взрывы, очереди из автоматов и пулеметов. Противный визг и разрыв минометной мины заставил оператора залечь. Вот они заскочили в какой-то подвал. Раздавались неразборчивые матюки, крики, стоны. Все это перемежалось очередями «Утеса» и одиночными автоматными выстрелами. Тут съемка была более спокойной и качественной: показали троих лежащих солдат и копошащегося медика, который держал капельницы с кровезаменителем. Картинка повернулась и стало видно лежащих у противоположной стены «двухсотых». Камера начала перемещаться, теперь она смотрела на людей в камуфляжах и в гражданке. Они вели беспокоящий огонь короткими очередями. Когда сопровождающий корреспондент попытался взять интервью у одного из обороняющихся – моментально и откровенно был послан «на х…й». Ему всучили АКС с окровавленным цевьем и показали сектор обстрела. К чести журналиста, он без разговоров начал бить длинными очередями. В этот момент трансляция прекратилась.

Появилась дикторша и начала рассказывать о завершенни сдачи Вооруженными силами итоговой проверки за летний период обучения. Тут я немного отвлекся. Блин! Во дебилизм крепчает! Армия воюет, а тут еще и проверки сдают. Невольно вспомнился случай во время учебы в Центре. Я и Валера отрабатывали действия в лесистой местности. Оба оделись в маскхалаты, сверху еще бахрому нацепили, в общем были похожи больше на йетти, чем на людей. Когда закончили работать в «зеленке» Центра пешком неспеша возвращались на базу. Путь пролегал мимо такто-поля, где, оказывается, сдавала проверку пехота из батальона охраны. Ну, мы шли себе, никого не трогали, обычно и нас никто не трогал. Солдаты-портяночники что-то там сдавали по тактике, и вдруг нас окликнули. Ну, что ж, надо подойти. Перед нами стоял целый полковник в повседневной форме. Сытый, толстый и перегаром от него разит на несколько шагов.