Закопать свое прошлое. Сборник
Шрифт:
– Так-с, интересненько, что тут у нас… о, вот и папочка Евгений Саныча… посмотрим, посмотрим… хм, интересно, почему папка Кирилла в оригинале, а Женькина – копия?
«…Ого…ничего себе…» – она перебирала папку и находила множество весьма занятной информации. По сути получалось, что бывший занимался регулировкой конфликтных ситуаций и предотвращал всяческие бунты, подавлял восстания людей – короче, эдакое глобальное «мирись-мирись-мирись»
Кира подавила смешок – слишком уж ярко ей представился человек верхом на баллистической межконтиненталке, размахивающий белым флажком.
Ну что ж, зато теперь ей стало намного
Со стороны могло показаться, что прежние чувства к Евгению вновь вспыхнули, однако несмотря на всё хорошее, что он сейчас делал, Кира всё чаще вспоминала, какой скотиной он себя вёл, когда они разводились.
Дошло до того, что Елена Петровна отвернулась от Киры, встав на сторону бывшего зятя и рассказывая ей, что с такой бабой ни один нормальный не уживется в принципе. А между тем сама она давно жила с супругом лишь по привычке. В конце концов, задолбавшись слушать причитания матери, Кира сняла квартиру и съехала от родителей, а потом и вовсе переехала к Кириллу. Некому просто стало капать на мозги, а на звонки Елены Петровны девушка отвечала весьма редко, поэтому практически не слышала всей этой ерунды о чудесном Еремееве и её дурацком характере.
Мыслепоток прервал звук открывающейся двери, и на пороге появился Евгений с сумками, полными продуктов.
– Разбирай, – кивнул он в сторону сумок, – ща ополоснусь, и будем ужинать.
С этими словами бывший исчез в душе, а Кира отправилась на кухню.
« Нас двое, сорваны все маски с лиц, нежные порванные крылья птиц машут и колются в душе моей, им бы договориться с ней», – напевала Кирка себе под нос Кукрыниксов, параллельно очищая от кожуры очередную картофелину… Страшно хотелось жареной картошки, и она не увидела причин отказывать себе в этой маленькой прихоти. Ну а Еремеев поест, что она приготовит.
Через час парочка уже ужинала, и тут Еремеев спросил, как бы невзначай:
– Слушай, Кир, а ты, вообще, чем сейчас занимаешься-то? А то как развелись – ни слуху, ни духу.
О, вот, началось. Она искренне не понимала сейчас – это он издевается или реально не знает, что они, в принципе, коллеги?
– Оййй…– зевнула Кирка, – долго рассказывать. Ты кушай лучше, потом как-нибудь обсудим. Я ж юрист, ты должен помнить)
– Ну да…ну да… юрист… – задумчиво произнес Евгений, ковыряя вилкой крупный кусок картофелины, – чайник поставь, пожалуйста.
Кире стало совсем не по себе. Было ощущение, что он всё-всё знает, но зачем-то утаивает от неё свои познания. А вместе с этим она перестала понимать мотивы его действий – одно дело, рисоваться перед бывшей, другое – когда бывшая – сотрудник смежного подразделения. О глупая женщина, думала Кира, ты похоже капец как просчиталась…
Был уже поздний вечер. Бывшие супруги сидели и доедали картошку под звук барабанящих по крыше дома капель дождя.
Кире приспичило перекурить. Потянуло свежим воздухом, дышать стало легче. Воспоминания потихоньку отпускали, и тут на балкон зашёл Евгений. Он стоял позади, и Кира буквально физически ощущала этот взгляд.
Евгений криво улыбался, стоя позади бывшей жены. Что-то давно забытое просыпалось в глубине подсознания молодого офицера… что-то,
– Какие красивые у тебя всё-таки волосы, – он попытался убрать выбившуюся прядь. Кира обернулась, вопросительно взглянув на Еремеева.
Он выразительно посмотрел ей в глаза:
– Кир… Кир, давай начнём всё сначала, а? – Евгений потянулся ближе, в попытке поцеловать Киру, но та увернулась.
О, сколько раз она прокручивала в голове этот момент. Сколько лет, точнее, она представляла себе, что он признает свою неправоту, а тут она такая вся в белом шлет его куда подальше, и говорит – «нет тебе прощения, козлина ты неверная!»
Сейчас всё это казалось более чем глупо. Кира потушила сигарету и молча вернулась в квартиру. Еремеев проследовал за ней.
– Ну почему ты молчишь?!
– Еремеев, мы в разводе. Ты по непонятным мне причинам спасаешь мой зад от бывшего и ещё какой-то неведомой фигни, и тут внезапно: «Давай сначала!»?! То есть как бы плевать, что было со мной все те годы твоего отсутствия, когда я только что не вешалась, – это тебе было неинтересно, но стоило мне хоть сколько-то прийти в себя – «Давай сначала»?! Ты сам-то представляешь, как это выглядит?
Евгений взял себя в руки и вернулся за стол.
– Выпить не хочешь? – обратился он к Кире.
– Нет, спасибо.
– А я вот хочу, – с этими словами он достал бутылку «Русского стандарта», отвинтил крышку и залпом выпил треть бутылки. – Твоё здоровье!
Девушку аж передернуло. Это была ещё одна из причин расставания – она в принципе плохо переваривала пьющих. Евгений же мог начать творить всякую дичь, стоило ему хоть каплю перебрать…
Вот и в этот раз он захмелел прямо на глазах. Потом он начал монолог о том, как его вынудили изменить какие-то там обстоятельства, и что на самом деле он не хотел изменять, и что Лизка его чуть ли не силком на себе женила, и что с тех пор, как он увидел Кирку, всегда любил и любит только Киру, и бла-бла-бла…
Девушка слушала всё это, и на душе становилось как-то не по себе. Она в далеком Балабанове, с пьяным офицером наедине. Дом стоит на окраине поселка, и соседей она что-то не увидела, когда они подъезжали. Вот так попала, как говорится.
Впрочем, она зря волновалась – память подвела, и она совсем забыла, что пьяный Еремеев вырубается мертвым сном, таким, что его пушкой не разбудишь. Так и получилось – уже через 5 минут Кира обнаружила его мирно храпящим в кресле-качалке.
– Вот и ладненько, вот и чудненько – с этими мыслями она удалилась в спальню, на всякий случай всё же заперев дверь изнутри. Забравшись под одеяло, Бурцева стала прокручивать в голове события крайних дней и соображать, как ей теперь быть.
Сон не шел. Киру обуревали страннейшие ощущения.
«С одной стороны – вот он, Еремеев, храпящий за стенкой, который хочет сойтись, и стоит это сделать, всё будет…как? А чёрт его знает, как! Это тогда я была совсем юной студенткой, а теперь мы в совершенно другой ситуации – разведенная пара с кучей взаимных претензий, которые только сейчас смазались под действием алкоголя, но стоит Женьку протрезветь – и всё вернется на круги своя.»
Она, наконец, поняла – не хочет. Не хочет ни извинений, ни возвращений, ни совместного будущего… ничего с ним не хочет. Работают и работают, и ладно.»