Закоренелый преступник
Шрифт:
Пезита, казалось, не слышал того, что говорил ему Мигуэль. Он небрежно встал к нему боком и обратился к Билли на невозможном английском языке.
– Вы ехали в Эль-Оробо-ранчо, да? У вас там верно знакомые?
Билли ответил, что никого они там не знают, а просто ищут работы на какой-нибудь американской мызе или американском руднике.
– Почему вы уехали из вашей страны?
– спросил Пезита недружелюбно. Что вам нужно здесь, в Мексике.
– Видишь, в чем дело, старина, - ответил Билли развязно, - наступила зима, птицы и потянули на юг. За мной по пятам шел толсторожий шпик
– Шпик?
– переспросил заинтересованный Пезита.
– Это что-то такое, что едят?
– Да нет же; я сказал, что меня выследил толсторожий шпик.
– Ах, так!
– ответил Пезита, не желая сознаться в незнании английского языка; но затем прибавил: - Я много времени пробыл в Штатах, но толсторожего шпика не знаю.
Бридж пришел ему на помощь.
– Мой друг хочет сказать, что его выгнала из Соединенных Штатов полиция.
Пезита поднял брови.
– Так почему же он этого сразу не сказал?
– спросил он.
– Он пытался объяснить это вам по-своему, - сказал Бридж.
Тут Пезиту внезапно осенила мысль. Он обернулся к Бриджу.
– Значит, ваш друг не американец?
– спросил он.
– Я впрочем, так и думал. То-то мне было никак его не понять! Он говорит на языке американцев еще хуже, чем я. Из какой он страны?
Билли Байрн уже собирался с некоторой гордостью ответить, что он чистокровный американец, но Бридж сразу усмотрел в этом обстоятельстве маленький шанс на спасение своего друга, а потому движением головы приказал Билли молчать и сам ответил за него:
– Он, видите ли, из "Грэндавеню". Это хоть не совсем в Германии, но там очень много немцев. Мой друг туземец Грэндавеню, так что он не говорит ни по-английски, ни по-немецки; у них на "Грэндавеню" свой язык.
– Ага, понимаю!
– важно промолвил Пезита.
– Это как бы немецкая колония. Уберите Мигуэля и американца, - сказал он, обращаясь к солдатам, которые привели к нему пленников, - я хочу переговорить с этим иностранцем из "Грэндавеню".
Когда они остались с глазу на глаз, Пезита обратился к Билли на ломаном английском языке:
– Мне очень жаль, сеньор, - сказал он, - что вас подвергли такому недостойному обращению. Мои солдаты не могли знать, что вы - не американец, но я постараюсь все это поправить. Вы - сильный человек. Американцы выгнали вас из своей страны, как они выгнали меня. Я ненавижу их, и вы ненавидите их. Но довольно об этом. Вы ищите работы в Мексике? Я дам вам работы. Вы большой и сильный, как бык. Вы останетесь со мной, сеньор. Я сделаю вас капитаном. Здесь нужен человек, который говорил бы немного по-английски и выглядел бы как американец. Вы как раз подходите. Сейчас у нас идет война с Виллой. Он республиканец, но не настоящий. Весь простой народ за меня. Спросите любого, всякий вам скажет, что Пезита - друг народа. Мы сделаем с вами дела - вы и я! И будем хорошо зарабатывать все время, пока будем сражаться против негодяев, заливших кровью мою несчастную, истекающую кровью Мексику. А когда нам удастся освободиться от них, мы найдем себе что-нибудь другое. Идет?
– Ладно, что ж! Я согласен, - сказал Билли.
– Мой товарищ тоже входит в пай?
– Что такое?
–
Пезита в ужасе поднял руки и закатил глаза. Принять американца в свою шайку? Это было немыслимо!
– Что вы, что вы, его расстреляют, - закричал он.
– Я поклялся, что убью всех проклятых янки. Я сделаюсь спасителем моей несчастной страны. Я освобожу ее от этого отродья!
– В таком случае, дело не выгорит, - твердо сказал Билли.
– Я парень справедливый. Если вы воображаете, что можно укокошить Бриджа, а Билли Байрн будет спокойно любоваться на это, то вы очень ошибаетесь. Это мой друг.
– Вы любите этого американца?
– недоумевающе спросил Пезита.
– Еще бы!
– вскричал Билли.
Пезита погрузился в размышления. В его голове бродил план, который требовал помощи как раз такого человека, как этот незнакомец; нужно было, чтобы его совершенно не знали в округе, для того, чтобы его присутствие в городе ни под каким видом не могло быть поставлено в связь с бандитом Пезитой.
– Вот что я вам скажу, - сказал он наконец.
– Я отпущу вашего друга. Я пошлю его под надежной охраной в Эль-Оробо-ранчо. Быть может впоследствии он нам и пригодится. Но я отпущу его только, если вы останетесь у меня. Иначе я расстреляю и обоих вас и Мигуэля.
– Что вам сделал этот Мигуэль?
– спросил Билли.
– Ведь он совсем божья коровка.
– Он приверженец Виллы. А если Вилла выиграет, то американцы наводнят Мексику.
– Отпустите этого несчастного, - заявил Билли, - и я останусь с вами. У него жена и ребятишки: неужели вы хотите, чтобы они остались одни в этой проклятой стране?
Пезита снисходительно усмехнулся.
– Хорошо, сеньор капитан, - сказал он, отвесив Билли низкий поклон. Из уважения к вам я отпущу Мигуэля и вашего друга и пошлю с ними надежный конвой.
– Вот это дело, старый хрыч!
– воскликнул Билли, хлопнув по плечу генерала, при чем Пезита довольно улыбнулся, думая, что к нему применили какой-то лестный титул на языке Грэндавеню.
– Вот это дело! Я пойду и сообщу им ваше решение.
– Идите, - согласился Пезита, - и скажите им, что они отправятся завтра рано утром.
Глава 13. ПЕЗИТА МЕНЯЕТ СВОИ ПЛАНЫ
Когда Билли ушел по тому направлению, куда солдаты отвели Бриджа и Мигуэля, Пезита поманил к себе оборванца, который, опершись на ружье, стоял неподалеку от своего "генерала" и изображал из себя ординарца.
– Пошли ко мне капитана Розалеса!
Босоногий ординарец направился к дереву, под тенью которого небольшие кучки людей в широкополых сомбреро оживленно дулись в карты. Солдат подошел к одному из них и передал поручение генерала, после чего долговязый и худой капитан Розалес нехотя встал и пошел к Пезите.
– Большой человек, которого привели сегодня утром, оказывается не американец, - сообщил ему Пезита.
– Он из Грэндавеню. Он может нам очень и очень пригодиться, потому что выглядит он совсем как американец. Мы его пустим в дело. При его росте и мускулах он, вероятно, силен как бык. Это будет отличный вояка, а у нас их немного. Я произвел его в капитаны.