Закрой глаза
Шрифт:
– Что этот дознаватель наложил на нас? – пробормотала я, когда пульсирующая боль, наконец, стихла.
Дан приложил лоб к холодной клетке, чтобы чуть остудить разум. Нахмурившись, он ответил усталым голосом:
– Что-то блокирующее наши способности. Это не навсегда, где-то на сутки. Потом магия вернется. Вот только будет ли в ней необходимость?
– Конечно, будет. Я не собираюсь оставаться в этой клетке! – я боднула плечом решетку.
– И не останешься. Возможно, уже к вечеру мы будем гореть в пламени правосудия.
– Пламени
– Скорее всего, ведь огонь – это очищение от любого рода скверны, – выдавил Дан с отвращением. Он выглядел ужасно злым, но не настолько суровым, каким он был вчера. Очень странно видеть на лице обычно улыбчивого молодого человека жесткие черты и тень всепоглощающей ненависти. Честно, не хотелось бы мне вдруг стать предметом этой ненависти. Вряд ли бы я пережила столь суровый взгляд, которым вчера Дан наградил гостя Маргареты.
Я выдохнула. Уже второй день подряд меня хотят на чем-то поджечь. Только людоеды жаждали «хлеба», а местные жители – зрелищ. Я же не хотела давать ни того, ни другого. Но кто меня спросит!?
– Ты, наверное, злишься на меня, – шумно выдохнул Дан, опуская голову. – Если бы я не полез защищать эту девчонку…
– Злюсь? – удивленно выдохнула я, а затем понимающе опустила голову. Причины, возможно, были, ведь его столь опрометчивый шаг привел нас к гибели. Но с другой стороны, сложно злиться на человека, способного самоотверженно помочь незнакомому, зная, про охоту, про запрет магии. Дан действительно очень храбро поступил, тут не злиться, а восхищаться надо.
Я подняла голову и посмотрела на Дана, который виновато глядел прямо перед собой.
– Нет, Дан. Я не злюсь. Ты поступил правильно, что помог этой девочке.
– Нужно было вмешаться человеческим способом! – продолжал упрекать себя Дан. – Набить бы рожу этому ублюдку….
– Он бы все равно тебя узнал. Когда мы выбегали из гостиной через окно, то я видела чью-то руку, пытающуюся схватить тебя. Думаю, у дознавателей было время запомнить твою внешность в деталях, – пожала я плечами. Что уж корить себя за то, что произошло?
Дан кивнул. Об этом он не подумал.
– Ладно, – протянул он, чуть погодя.
Мы ехали вдоль площади, на которую падали лучи рассветного солнца. Хорошо, что люди еще не вылезли из своих домов, чтобы пострелять в нас гнилыми овощами. Телега тряслась в одиночестве.
– Что «ладно»? – нахмурилась я, когда Дан не закончил свою мысль.
– Радуюсь, что нас, по крайней мере, с большой вероятностью, пытать не будут. Мы уже проявили себя как маги, напав на дознавателя. С такими разговор короткий – на плаху и все.
– И ты готов умереть? – отвернулась я. Про себя такое сказать не могла.
Дан ничего не ответил. Скрипящая телега подъехала к высокому зданию, стоящему напротив площади. Стены выкрашены в белый цвет, который слепил нас, отражая лучи солнца. Крышу
Мы вошли через черный ход здания, который выглядел не так впечатляюще, как фасад. Пройдя темные и непримечательные лабиринты коридоров, мы оказались в подвале с несколькими клетками. Нас с Даном тут же бросили в одну из камер, заперли, и, без лишних слов, покинули подвал. Мы остались сидеть в одиночестве, ожидая, что случится дальше.
Это был не совсем подвал. Несколько окон на уровне потолка скудно, но освещали комнату утренним светом. Даже факела не требовалось зажигать, так тут было светло. Но, тем не менее, сыро и печально. Неужели это все? Нас поймали и так просто казнят?
Дан молчал, решив провести последние часы своей жизни в своеобразной медитации. Я же осматривала каждый камушек, в поисках какого-то выхода. Нет, я не сдамся так просто! Прошлый раз нам удалось спастись, должно получиться и в этот. Только вот идея с порталом снова не сработает, и на то много причин. Во-первых, раз тут не любят магов, то порталы давно уничтожены. Во-вторых, я так и не научилась рисовать порталы. Ну, и, наконец, мы еще были не способны к магии из-за наложения какой-то руны.
Кстати, а то, что он нарисовал руну в воздухе разве не колдовство? Я направила этот вопрос Дану, но тот покачал головой, нехотя отвечая:
– Ты что, никогда в храмах не была? Не видела священников? Они умеют накладывать некоторые руны, в основном изгоняющие нечисть и болезни. Это не совсем колдовство, это скорее благословение богов.
– Вот как, – протянула я, – это как-то нечестно. Получается, из-за того, что мы маги, остальной пантеон от нас отвернулся? И теперь мы на одном уровне с нечистью и болезнями?
– Ну, можно и так сказать. Бэйрисса – богиня магии и мистики нынче вне почета, ее причисляют, видимо, к Изгнанным. Пэрисс – бог войны и силы презирает магию, так как она намного сильнее оружия, и магу ничего не стоит положить армию, и это неравный бой. Мэйрисса – богиня красоты, семьи и плодородия отвергает магию, считая ее засухой для чрева жизни и уродствующей первозданную красоту. Гудрисс – бог жизни и смерти, он считается чуть ли не главным, и его мысли излагаются так, как нужно всем. И если все против Бэйриссы, то так тому и быть. Агнерисса – богиня вдохновения, ремесла и искусства не признает магию чем-то, для чего нужен талант. Разве что Фортунисса, богиня удачи и интуиции, могла бы помочь, но зачем ей портить репутацию, связываясь с нами? И так далее, и тому подобное. Если хочешь молиться, то молись Изгнанным, только они тебе разве что советом смогут помочь. А какой тут может быть совет?