Закройте ваши души
Шрифт:
Светлана Ивановна выдохнула информацию, и по классу прокатились тихие вздохи и перешептывания. После звонка мы, как было велено, пошли во двор. Ждали недолго минут десять. К школе подъехала похоронная процессия. Сначала выступил директор, потом классная руководительница. Обитый бордовой тканью гроб поднесли к порогу школы, так, что он оказался недалеко от нас. Я стояла не в первом ряду, но приподнялась на цыпочки и увидела покойного. Дыхание сперло, голова пошла кругом. Покойным оказался юноша из сна, который снился мне дня три назад. Более того, когда я взглянула на него, он был от меня в том самом положении. Мыслей не было вообще, просто стало плохо. Кое-как дождавшись окончания, я пошла домой, даже не подойдя, чтобы отпроситься.
–Ты чего рано? – удивленно спросила
– Ты просто слишком впечатлительная.
–Мам, я никогда его до этого не видела. В первый раз во сне! Понимаешь? Он лежал точно так же, как сегодня. И сон был приблизительно три дня назад. Наверное, в день его смерти, – всхлипывая пыталась донести я.
– У тебя просто температура!
В теле была такая слабость, что даже думать, казалось, тяжело. Я лежала с закрытыми глазами, прекрасно слышала всё, что происходит вокруг, о чем разговаривали в соседней комнате. Мне, конечно, не верили. Я и сама себе не очень верила, в подобные моменты, и только очень боялась попасть куда-нибудь в психушку. Ведь моя ненормальность, кажется, ни у кого не вызывало сомнений. Иногда я могла спать только при свете, закрывала глаза и видела тянущиеся ко мне черные руки от угла, тогда приходилось включать свет, и мама выключала его после того, как усну после полуночи.
В таком состоянии я пробыла около трех дней. Мама не слишком – то силилась вытолкать меня в школу. Просто каждое утро спрашивала, как я себя чувствую, пойду ли на занятия.
Дни сменялись днями, и впечатления от этого маленького происшествия рассеялось.
Стакан
– Дебилы, козлы, уроды! – разорялась я в адрес одноклассников, расхаживая по дому.
– Ну! – лаконично поддерживал меня Виктор!
Самый флегматичный и спокойный человек на свете, так бы я тогда описала своего брата. Виктор всегда спокойно слушал все мои домыслы и рассуждения, и то, что я прочитаю и то, что придумаю в любое время суток. С разницей в возрасте в год и два месяца мы всё же ходили в один класс. Раньше мы были даже одинаково телосложения, но теперь он стал активно расти, а я осталась в своём метре шестьдесят, что меня дико раздражало. Большие глаза и в меру пухлые губы делали его похожим на маму. Это несправедливо! Я же девочка. Пышные ресницы, красивые черты лица и густые волосы были бы мне гораздо нужнее. Но нет, я родилась похожей на папу. Так все говорили. Маленькие глазки, вздёрнутый нос, брови, растущие так, что нужно будет их всегда выщипывать, – и всё это на круглом, щекастом лице. Не то, чтобы в целом смотрелось, прям некрасиво, но, когда есть с чем сравнивать. А ещё рост! Я была самой маленькой в садике, потом в начальной школе… Мама метр семьдесят пять, папа метр восемьдесят с чем-то, Витя, по всей видимости, будет высоким. А я в кого такая маленькая?
Во мне всё клокотало от ярости! Что они вообще о себе возомнили? Ограниченные жалкие людишки, не знающие никаких понятий о нравственности! Они устроили травлю на девочку, которая жила очень бедно, в очень плохом районе, называли её «бомжовкой»! Девочку 12 лет от роду. Вы не бомжи, но какая лично ваша в этом заслуга? Вы зарабатываете себе на шмотки или дурацкие игрушки? Ваши родители не пьют, но какая лично ваша в этом заслуга? Не знаю, задел бы меня этот вопрос, если бы мы жили намного лучше этой девочки. Но мы жили очень на немного лучше. И это отчуждение ощущалось даже от учителей. Мне такого никто не говорил, но обидно было как за себя.
Я наливала себе чай, он был очень горячий. Обычно брала другую кружечку и переливала, так он остывал. Моя любимая кружечка, вернее даже стаканчик из специального небьющегося стекла (вроде с добавлением металла), стояла в зале. Не замолкая ни на минуту, я схватила эту чашку и пошла на кухню.
– Безмозглые придурки! – успела проговорить я, входя на кухню, как кружечка с грохотом взорвалась у меня в руках и разлетелась на множество маленьких осколков.
–Капец! Она же не бьющаяся? – Сказал брат.
–Я не знаю, как это произошло! – в том же замешательстве, как брат отозвалась я!
Осколочки
–Сейчас уберу!
–Да не, не надо! давай маме покажем! Ничего ты разошлась!
И мы рассмеялись почему-то.
Первый дух
Я тогда еще не придавала такого значения лунным фазам. Но видела, что ночь может быть темной, хоть глаз выколи (в такие ночи бывало особенно страшно, оттого, что воображение рисовало в каждом углу не то монстра, не то зловещего вампира), а может быть светлой, когда глаза привыкают (в таком случае на воображение уже не спишешь).
Я редко могла уснуть сразу после того, как ложилась. Чтобы уснуть требовалась даже не час или два. Этим вечером я, как обычно, погасила свет и легла. Ночь была светлая, не как днем, но не слишком темно, чтобы не разглядывать ночную глубину. Так, с закрытыми глазами, я пролежала не больше десяти минут, как вдруг почувствовала устремленный на меня взгляд, надо мной как будто бы стоял кто-то. Такие ощущения тревожили меня периодически, но как это обычно бывает, стоит открыть глаза и убедиться, что никого здесь нет. И я разомкнула, уже крепко зажатые от страха веки… Но фигура надо мной не рассеялась, тело моё окаменело от ужаса: прямо надо мной, чуть склонив голову и заглядывая мне в лицо, стояла полупрозрачная женщина. Ей было лет 60, седые рыжеватые волосы собраны в пучок на затылке. Это было не мутное пятно, не черный сгусток в темноте. Я четко разглядела ее лицо, оно было искажено даже не злостью, а ненавистью. Так страшно мне не было никогда. Впервые мне пришлось столкнуться с понятием панического ужаса. Тело мое налилось тяжестью, я лежала, как парализованная. Меня не слушался даже язык! Не получалось даже закричать, зажмуриться, встать и включить свет. Я молчала и она, естественно (если в этой ситуации можно употребить это слово), тоже, но мне отчетливо слышались ее мысли. Это невозможно спутать со словами. Ты четко осознаешь, что это ее мысли, но они звучат в твоей голове, минуя органы восприятия. Ты чувствуешь, что чувствует этот человек! Она ненавидела меня, и я понимала, что она ненавидит всю мою семью и еще она что-то думала про маму. Я пыталась закричать или дёрнуть отёкшими конечностями, но сначала тщетно, а потом мне вдруг удалось встать и добежать до выключателя!
И этот старый добрый прием не сработал – приведение не рассеялось, не исчезло полностью, его только стало видно чуть хуже, и я зарыдала в голос. Брат, который спокойно спал на соседней койке, непонимающе привстал.
– Что с тобой? Что случилась? – Прибежала испуганная мама.
– Я сошла с ума! – Навзрыд, после многих попыток, сквозь всхлипы отозвалась я
–Вызовите скорую!!! поставьте мне укол какой-нибудь!
Мой мозг отказывался верить в происходящее, у меня началась настоящая истерика
–Да что случилось? – добивалась ответа перепуганная мама.
–Женщина… она здесь вот она, она стояла надо мной и думала всякое
–Кать, нет здесь никого! У тебя жар! Просто высокая температура, сейчас таблетку выпьешь и пройдет.
–Она здесь! Я ее вижу, слышу! Я сумасшедшая! У меня галлюцинации!
Я перестала ее видеть, но ясно ощущала ее присутствие, слышала, как и куда она ходила по дому
–Давай ложись, засыпай!
–Нет! Я не останусь одна!
–Ложись!
–Я не лягу!
– Давай я с тобой лягу…, и она направилась к выключателю!
–Нет, не выключай! Не надо! – Умоляла я.
Я смогла заснуть только часам к пяти утра, а до того, все плакала и сотрясалась от спазмов, сводящих горло, как рыдания.
Есть в жизни события, после которых, жить также, становиться невозможно.
–Сумасшедшая! – первая мысль, пришедшая ко мне с утра.
Я зашла на кухню, негромкий разговор прервался. Все молча переглядывались. На мне висело словно гиря клеймо помешавшейся, но оказалось, что отчим ее тоже вчера видел! Это означало, вроде бы, что я не сумасшедшая!!! А с другой стороны, логические объяснения закончились! То есть, ко мне реально какая-то женщина вчера приходила? Почему она нас ненавидит?