Закрытие вечности
Шрифт:
«Тот, кто только что ушел от меня, вел себя так же», – отметил я, продолжая наблюдать за чудесным исцелением. Увиденное, безусловно, впечатляло: и отжимания от пола, и гири, и девицы... Однако неприятно поразил эпизод, когда сын сделал шутливое замечание по поводу последних. Ответ был не просто недружелюбным, а полным едва сдерживаемой ненависти.
«И это мягкий Василий Павлович?? Кошмар! Разве это человек? Бездушный агрессивный робот».
Ролик закончился кадром, датируемым прошлой неделей, на котором Димка вводил вакцину себе.
«Значит, ему удалось воплотить
У меня был глубоко личный повод радоваться. Моему отцу, переехавшему вместе с мамой в деревню и проживавшему в сотнях километров от меня, недавно сделали операцию по удалению опухоли. Врачи успокаивали родных, но предупреждали, что окончательно ситуация прояснится позже.
«Теперь все будет хорошо! – счастливая мысль продержалась совсем недолго. А потом перед глазами возник образ помолодевшего Василия Павловича. – Все люди разные. Может, злоба была в нем заложена изначально? А если нет?»
Я поднялся и вышел на балкон, поскольку что-то внутри мешало свободно дышать. Открывшийся взгляду простор голубого неба с плывущими по нему облаками подействовали умиротворяюще. Есть в них что-то волшебное. Легкость, с которой белые путники парят по бескрайней синеве, всегда притягивала. Может именно эти воздушные корабли и есть манна небесная?
«Нужна ли мне вечная молодость? – спросил я себя, глядя в бесконечность. – Конечно. Но какой она будет? Вдруг вместе с бесценным приобретением я потеряю что-то более важное? Что тогда? Молодость, здоровье и бессмертие достанутся не мне, а тому типу, в которого я превращусь. Обидно… А с другой стороны… Рано или поздно человек подходит к своему завершающему пути и все равно превращается в ничто…»
Внутренние терзания прервал звонок мамы.
– Сынок, отец очень плох. Просит, чтобы ты приехал. Сможешь?
– Конечно! Завтра выезжаю.
Через двое суток я входил в деревенский дом. Отец, несмотря на не утихающую боль, поднялся с постели – он не хотел показывать свою слабость. Чуть позже он оправдывался:
– Извини, что попросил тебя приехать. Хотел повидаться напоследок. Лучше мы с тобой увидимся сейчас, чем когда я буду мертвый. – Он уже знал результаты анализов и безжалостный приговор болезни.
Больше всего в тот момент меня поразили папины глаза – наполненные тоской о том, что вскоре придется расстаться с близкими, и тревогой за их судьбу. Смотреть в эти добрые глаза родного человека, слышать такие слова и сознавать, что скоро его не станет… Очень тяжело.
– Я столько не успел сделать, – сокрушался он. – Лучше бы не соглашался на операцию. Глядишь – и рамы бы успел поменять, и котел поставить. Матери теперь тяжело придется, ты смотри, приезжай чаще.
«Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ УМИРАЛ! Я МОГУ ЭТО СДЕЛАТЬ!» – внутренний крик на мгновение заглушил боль души, но тут же я мысленно увидел Василия Павловича. Нет, не его, а того молодого типа, которым стал Кортинский-старший. Хочу ли я, чтобы таким стал МОЙ ОТЕЦ? Хотел бы он сам превратиться в бездушного робота?
Я на миг представил отца агрессивным, злым, бездушным и невольно вздрогнул.
–
– Не обращай внимания.
– Ты мой сын, как я могу не обращать внимания?
– Все нормально, – я ободряюще улыбнулся, а душа буквально рыдала. Сильный духом человек, страдая от невыносимой боли, беспомощный лежал передо мной и волновался за меня. Слеза накатилась на глаза.
«Нет, я не допущу, чтобы ты превратился в робота. Жизнь состоит не только из потребления кислорода и пищи, это еще и поступки. Те, которые делают человека ЧЕЛОВЕКОМ…»
Через несколько дней я вернулся к себе. Всю дорогу в поезде думал, не обратиться ли за помощью к Димке? Даже к телефону подошел, собираясь набрать знакомый номер. На автоответчике оказалось пять сообщений – все от Кортинского-младшего.
В первом он сообщал, что нашел богатого клиента, готового заплатить сумасшедшие деньги за вакцину, и еще большие – за рецепт ее изготовления. Во втором приказывал срочно отдать диск, с третьего посыпались угрозы, а последнее буквально кипело злобой.
– Если через два дня я зайду, и тебя опять не будет дома, пеняй на себя. Разнесу квартиру вдребезги, а потом очень крутые ребята достанут тебя из-под земли. Немедленно верни диск!
Звонок датировался вчерашним днем.
«Он что, забыл рецепт? Или изменения настолько затронули личность, что новый Дмитрий Васильевич уже не помнит того, что знал старый? В том числе и про наши прежние дружеские отношения? Выходит, чудо-препарат не только дает, но и отбирает».
Попав к воротилам теневого бизнеса, вакцина наверняка начнет завоевывать рынок быстрее, чем наркотики. И что тогда? Люди станут такими же, как Кортинские? Теперь у меня не было сомнений: открытие Димки превращало человека в нечто нечеловеческое. И таких с каждым годом будет все больше и больше? Неужели ЭТО нельзя остановить?
«А ведь диск существует в единственном экземпляре. И он у меня… А как же клятва?»
Внутренняя борьба с самим собой продолжалась недолго. Я вытащил из тайника красную коробку и вышел на улицу. Долго шел, не совсем сознавая куда, не видя ничего вокруг себя – только белые облака над головой. Так и не заметил, как очутился на мосту.
Теперь облака окружали меня сверху и снизу, отражаясь от спокойной водной глади. Достав диск, я дважды переломил его.
«Прощай, вечная молодость!» – четыре куска пластика, недавно составлявших единое целое, упали в воду. Мне показалось, что вместе с диском в воду свалился огромный черный камень, висевший на груди.
– Ты только что закрыл человечеству путь в вечность, – откуда вдруг возник этот мужчина, я заметить не успел.
– Не уверен, что человечеству нужна ТАКАЯ вечность.
– Но ты не уверен и в обратном, не так ли? – казалось, он видел меня насквозь.
– Мне не дано видеть будущее, а подтвердить или опровергнуть любые догадки может лишь оно.
– Смотри, – мужчина поднял руку.
«Господи!» – мысленно воскликнул я, увидев вместо оживленных улиц руины и пожарища.
– Вот оно – будущее, которое ты только что зачеркнул.