Закрытые воды
Шрифт:
На берегу стоял глазеющий народ, с разинутыми ртами наблюдающий за проходящей мимо «Темзой». Одеты бедно, однако несчастных да страдающих лиц в бинокль не видно, люди вполне довольны жизнью. Между жителями сновали пёстрые куры и чернявые поросята, с восторженными криками бегала детвора с длинными кривыми палками в руках, некоторые кидали их в сторону корабля. Двое пацанов постарше целились в пришельцев из рогаток. Приветливый народ.
— У них и свиньи домашние есть! — потёр руки шкипер.
Где-то там и господин Нзимба, что на банту означает лев. Вот так вот.
А само место
— Может, надо было холостым бабахнуть? — спросил Сёма.
— Ещё чего! — возмутился шкипер. — Холостой выстрел есть честь отданная!
— Напугаются, — добавил я.
— А гуднуть? — не унимался рулевой.
— Да гудни!
Протяжный рёв пронёсся над Летой, толпа запрыгала, затанцевала — вот и праздник в деревню пришёл.
Зараза, в упор не вижу символов ожидаемого богатства.
Ни в лодках, ни в зданиях, ни в обустройстве места не было заметно вложенного на квадратный метр селитебной территории флорина! Не верю я, что Теофил действует столь неэффективно, имея очевидное конкурентное преимущество: не в матрац же он золотишко закатывает! Ближнюю стаю надо кормить не просто сыто, а очень сыто, иначе задушат верные менеджеры и нукеры жаркой южной ночью.
Дуглас и Оранжевая остались позади.
На ближайшей косе у воды сидели четыре мартышки и внимательно глядели на пароход. Молча.
Одуряющий аромат свежих булочек с кунжутом сводил с ума — быстро же я пристрастился к выпечке! Да с соляночкой… В конце обеда ко мне подошёл кочегар, подсел за столик.
— Держи, чувак! Капитан просил выручить, говорит, уже пухнешь от электроники, трубку у него из рук выхватываешь. Ты бросай, от электроники, кстати, всё мировое зло крепнет, — с этими словами Федя протянул новенькую курительную трубку!
Обалдеть! Сделана из дерева и какой-то металлической трубы, мундштук тоже деревянный. Стильная вещь, у северных кочевников такие до сих пор встречаются.
— Федя, вот спасибо! Ты прямо волшебник, на все руки мастер!
— Да ладно, быстро управился, не в первый раз ваяю.
— Слушай, а ты можешь зажигалки типа «Зиппо» делать? Даже не сам, а пацанов научить? Для повышения степени независимости общины, ходовой будет товар.
Липпо задумался, налил в пустой стакан воды из графинчика и выпил, похоже, это у него традиция такая.
— Уже бизнес мутишь, чувак, — утвердительно заметил он.
— А как иначе, Фёдор? Не грабежом же заниматься, — подыграл я, помня о непротивленческо-ненападанческом мировоззрении баптиста.
— Грабить не надо. Хорошо, подумаем с механиком, порисуем, прикинем… Только, чтобы нас потом не грузить, и так дел по маковку, агрегаты ухода требуют. Ха! Липпо-зиппо, липпо-зиппо… — с тем и удалился.
Из ресторана я вышел в приподнятом настроении.
Кисет нужно добыть! Для начала набрал в полиэтиленовый пакет ядрёного табачку из промысловой мародёрки — весь ништяк в подотчёте у Ярика, он теперь главный баталер, потом выклянчил у шкипера ароматизированных добавок и отправился к Марине Мазиной, отныне штатной
И остановился. «Как же так? Я ведь бросаю курить! Электронок набрал… И что теперь, повода дождался, шанс словил? Надо бы отменить заказ на кисет. Табак верну, а трубочку оставлю на память о хороших людях». Вот так лихо…
Знаете что? Трубку я так и не вернул. Вот она, слабость людская.
Дальнейшее плавание состояло из череды излучин, поворотов, иногда отмелей, капитан замедлил ход. Ближе к Манаусу по берегам кипела жизнь, пошла деревня за деревней — три, четыре жилых дома, как правило, живёт там одна большая семья либо родственники, и таких поселений на участке реки очень много. Если домов больше, то это уже посёлок.
На корме профессор со старостой беседовали об особенностях местной жизни. Отличие беседы от лекции заключалось в том, что на этот раз Володя ничего не записывал и чаще задавал вопросы.
— Бу, а почему в Веннесе до сих пор нет свиней?
— Вот и поеду покупать! Недавно появились, их начали завозить с юга. Далековато живём, разбирают те, кто поближе.
Картина в селениях одинакова, она и в Веннесе примерно такова, если не учитывать чистоту поселения скандинавов. Из-за разливов и вольготно гуляющих по территории кур и свиней непосредственно возле домов нет цветов или какой-либо растительной декорации. Стёкол в окнах тоже нет, их заменяют циновки, жалюзи, реже ткань. Порой прямо на улице под навесами стоят самодельные столы и скамьи, есть самодельные гамаки, у тех, кто может соорудить — противомоскитный полог. Очаги внутри домов открытые, дым выходит либо через отверстие в крыше, либо прямо в окно. Особенности зависят от национальных привычек: у африканцев обязательно есть ровная круглая площадка для танцев, в индейских посёлках в самом центре часто стоит какой-то общественный дом матерей, европейцы строят часовни.
— Немногое успели сделать люди более чем за сотню лет проживания на Кристе, — заметил я скептически. — Прогресса просто нет.
— Вы напрасно иронизируете, Герман! — откликнулся профессор. — Как учит история, такое упрощение ничем не оправдано. На самом деле, сделано очень многое! Подумайте! Возникли города как центры экономического и цивилизационного притяжения, определяются первичные границы будущих анклавов. Представляете, сколько потребовалось времени на внутренние миграции, перенос поселений, первично поставленных где попало, как правило, там, куда людей и вынесло?
— Ожидалось несколько большее, — честно признался я. — А тут деревянный век, что-то первобытное.
Из уважения к скандинаву говорили на английском.
— Большего сделать было просто невозможно! — уверенно заявил Володя. — Скажите, Гера, как вы думаете, сильно отличалась русская деревня 1750 года от деревни 1850-го? А многие сёла на Енисее и сейчас вполне соответствуют веку девятнадцатому, за исключением таких мелочей, как наличие генератора и спутниковой антенны. И многое ли они изменили в культуре повседневности?