Закулисные страсти. Как любили театральные примадонны
Шрифт:
Вот такую Савину увидел на сцене известный театральный антрепренер Петр Медведев, тот самый, что искал молодых талантливых актеров по всей России. Конечно, он тут же взял юное дарование к себе в труппу, а с ней и «довесок» – ее мужа.
Такое признание чрезвычайно польстило Марии, к тому же публика принимала ее очень хорошо, и с этого момента в ней проснулось что-то вроде тщеславия. Она и прежде была достаточно независимой особой, теперь же Савина хотела быть еще и первой, и это не самое плохое чувство очень помогло Марии достичь желаемого и в жизни, и на сцене.
Но в те годы еще не все
Но вскоре разрыв наконец произошел. Случилось это знаменательное событие в Саратове, где Савину приняли с огромной радостью. Ее муж опять было прошел «довеском», но на этот раз терпение девятнадцатилетней актрисы иссякло – Савина порвала с мужем окончательно и бесповоротно. И ощутила себя по-настоящему свободной и счастливой.
Постепенно Мария Савина стала играть все главные женские роли – она стала примой саратовского театра. Эта милая, остроумная и общительная женщина быстро завела множество друзей, которые, в свою очередь, познакомили ее со своими друзьями и ввели в общество. Светская жизнь пришлась Марии очень по душе – она посещала балы и благотворительные вечера, а гонорары (и отсутствие транжиры мужа) позволяли ей одеваться модно и со вкусом. Вскоре она научилась благосклонно общаться с многочисленными поклонниками…
Когда она почувствовала, что Саратов «покорен», то отправилась… покорять Петербург! Вот тут и пригодились уверенность и решительность Савиной – двадцатилетняя актриса из провинции явилась в северную столицу и была принята в труппу Александринского театра.
Ее живость, естественность и «незаштампованность» пришлись как нельзя кстати для императорского театра, пребывавшего в то время в кризисе. Музыкальная и пластичная Савина блестяще справлялась с ролями молоденьких, игривых и наивных девушек, которых так много в водевилях и опереттах.
Удавались ей и скромные «простые» девицы в мелодрамах и легких комедиях. Все эти немудреные роли она играла не просто легко, но талантливо, и столичная критика не замедлила откликнуться: «С г-жою Савиной русский театр ожил и напоминает старые дни золотого своего века, когда артисты играли с вдохновением… игра ее проста донельзя, дикция превосходная, вместе с грациозностью в осанке и изяществом в движениях». Эта молодая женщина завоевала столичную публику и стала «царицей русской сцены», не будучи трагической или романтической актрисой – такое случилось впервые!
На сцене Александринки Савина сыграла огромное количество ролей – и все роли ей удавались блестяще. Критики отмечали как особую заслугу Савиной то, что она создала на театральной сцене новый женский тип. Главное амплуа Савиной было инженю, и эти роли актриса умела играть так, что рецензенты писали: прежде «были водевильные попрыгуньи интернационального типа, были мелодраматические невинности,
С годами Савина сменила амплуа инженю на романтических героинь. В результате она переиграла почти весь современный театральный репертуар. Мария блистала в пьесах Антона Павловича Чехова, Льва Николаевича Толстого, Александра Николаевича Островского, Алексея Сергеевича Суворина и, мало известных сейчас, но очень модных в то время драматургов Алексея Антиповича Потехина, Ипполита Васильевича Шпажинского, Виктора Александровича Крылова, Александра Ивановича Сумбатова-Южина и других.
Обладая потрясающей пластикой, причем не только внешней, но и внутренней, Савина создала целую галерею удивительных и запоминающихся образов. «Царица русской сцены» мастерски владела многими сценическими приемами, но главным всегда считала внутреннее перевоплощение. Она продумывала свой персонаж до мельчайших деталей, «примеряла на себя его шкуру» и в конце концов создавала не просто характер, а тип.
Восторгались критики и комедийным талантом Савиной. Ее самой известной комедийной ролью была гоголевская Мария Антоновна. «В ее исполнении уездная барышня была воздушным созданием, сочетавшим очарование юности с бесконечной ограниченностью и утонченно-пошлыми манерами», – отмечают исследователи творчества Марии Савиной.
О некоторых образах, созданных Савиной, историки театра пишут следующее: «Савина прекрасно сыграла и в пьесе Островского „Последняя жертва“ роль Юлии Тугиной (эту роль она играла более тридцати лет). В ее исполнении Юлия была благородной интеллигентной девушкой, беззащитной перед пошлостью и обманом. В этой роли прослеживался своеобразный Савинский „тихий“ драматизм».
В 1890-х, обогащенная опытом, актриса с большим пониманием и глубиной воплотила на сцене многие образы Островского, в том числе ранее не удававшиеся или принципиально отвергнутые. Это Параша («Горячее сердце»), Елена («Женитьба Белугина»), Вера Филипповна («Сердце не камень»), Людмила («Поздняя любовь»), а также острохарактерные – Клеопатра Мамаева («На всякого мудреца довольно простоты») и Матрена Курослепова («Горячее сердце»).
В этом ряду стоит и одна из лучших ролей Савиной – Акулина из «Власти тьмы» Льва Николаевича Толстого, за право исполнения которой на сцене Императорского театра актриса боролась более семи лет. Сама Савина считала образ Акулины этапным в своем творчестве.
Но вот в Петербурге взошла звезда новой молодой актрисы – Веры Федоровны Комиссаржевской. Савина не стала бороться за первенство, а, чтобы вернуть себе немного остывшее внимание публики, придумала очень правильный ход – она отправилась на гастроли в Берлин и Прагу, дабы познакомить старушку Европу с современной русской сценической школой. Как ни странно, для европейского зрителя Савина выбрала, в числе других, пьесу Александра Дюма-сына «Дама с камелиями». Похоже, в те годы роль Маргариты была своего рода испытанием на талант. Мария Савина это испытание прошла с блеском – ее мастерство ставилось в один ряд с искусством знаменитых Элеоноры Дузе и Сары Бернар.