Залив Гавана
Шрифт:
Блас внимательно рассмотрел фотографию, перевернул ее и прочел надпись — яхт-клуб «Гавана».
— Здесь есть такой клуб?
— Здесь был такой клуб до Революции, — немедленно отозвался Блас. — Я думаю, ваш друг хотел пошутить.
— Кубинцы любят громкие имена, — заметил Руфо. — Друзья, встречающиеся в баре, чтобы пропустить по стаканчику после работы, с легкостью могут присвоить себе титул «Питейное сообщество».
— Остальные и вовсе не выглядят как русские. Вы можете сделать копии фото…
Фотографию передали Аркосу, который с такой поспешностью вернул ее в руки Аркадия, будто она была отравлена. Руфо продолжил:
—
Аркадий все понял. Капитан готов был взорваться.
— Думаю, нам пора идти, — Руфо подтолкнул Аркадия.
Детектив Осорио, бесстрастно следящая за разговором, неожиданно заговорила на чистейшем русском:
— А не было ли письма вместе с фотографией?
— Только почтовая открытка со словом «Привет», я ее выбросил, — ответил Аркадий.
— Idiota, — обронила Осорио.
Перевода не последовало.
— Вам повезло, что пора возвращаться домой, ведь у вас здесь немного друзей, — заговорил Руфо, — в посольстве просили до отлета разместить вас в представительской квартире.
Они ехали мимо трехэтажных каменных городских домов, превращенных Революцией в театральные декорации на тему разрухи и упадка, мраморных колоннад, раскрашенных в самые нелепые цвета, оказавшиеся под рукой — зеленые, ярко-синие, голубые. Не просто обычный зеленый, а все его оттенки: моря, лайма, пальмовых листьев… Дома были синими, как припудренная бирюза, как вода в бассейне, как выжженное небо. Верхние этажи венчали балконы, украшенные витиеватыми металлическими решетками, на которых гнездились канареечные клетки, цветочные горшки и подвешенные велосипеды. Даже раздолбанные советские автомобили были выкрашены в самые нелепые цвета. Люди, одетые довольно бедно и однообразно, передвигались по улицам неспешно, походкой больших грациозных кошек. Некоторые останавливались около столиков, предлагая купить пастилу из гуавы, печенье, сладкие клубни и фрукты. Одна девушка предлагала мороженое, политое красной и зеленой глазурью, другая продавала засахаренные фрукты в палатке. Старик на перекрестке крутил колеса велосипеда, которые приводили в действие точильный камень. Лицо кубинца закрывали огромные очки, защищающие его от искр и стружки, которые разлеталась в стороны. И все это под ритмичную испанскую мелодию из репродуктора.
— Это дорога в аэропорт? — спросил Аркадий.
— Ваш рейс завтра. Обычно в зимнее время сюда летает только один рейс «Аэрофлота» в неделю, поэтому не хотелось бы, чтобы вы его пропустили, — сказал Руфо и опустил окно. — Фу, я пахну хуже протухшей рыбы.
«Запах вскрытия надолго остается с тобой», — подумал Аркадий, который специально пошел в прозекторскую без пальто и сейчас намеренно отложил его подальше от бумажного пакета с вещами Приблуды.
— Зачем вас пригласили,
— Были времена, когда запрещалось говорить по-английски. Теперь русский персона нон-грата. Так или иначе, посольство настояло, чтобы кто-нибудь из местных был рядом с вами, пока вы общаетесь с полицией. Честно сказать, мне еще не доводилось встречать человека, ставшего столь непопулярным за такое короткое время, как вы.
— Это как почетная грамота!
— Ну, уж раз вы здесь, на Кубе, то стоит отлично провести оставшееся время. Что бы вы хотели — посмотреть город, пойти в кафе или в Гавана Либре? Раньше это был отель «Хилтон». Там есть отличный ресторан на крыше с изумительным видом. Отведайте там лобстеров. Их подают только в национализированных ресторанах — таков закон.
— Нет, благодарю… — сама мысль о том, что придется вынимать лобстера из панциря после аутопсии, казалась тошнотворной.
— Или могу предложить ужин в paladar [2] — это такие частные ресторанчики. Они крошечные, не больше, чем на 12 мест, зато еда намного вкуснее.
Вероятно, у Руфо не так часто выпадает возможность пообедать в ресторане, но Аркадий подозревал, что не перенесет уже и одного вида жующего человека.
2
Paladar (исп.) — небо. Здесь буквально — «под небом».
— Еще раз благодарю, но нет… Скажите, Руфо, а почему капитан и сержант были в зеленой униформе, а детектив в серо-синей?
— Осорио — просто полицейский, а они чиновники из Министерства внутренних дел.
— То есть Аркос и Луна обычно не выезжают на убийства?
— Думаю, что нет.
— И почему капитан постоянно говорил о людях из посольства?
— У него есть для этого свои причины. В недавнем прошлом русские вели себя, словно господа. Даже сейчас местной полиции нужно направлять запрос в посольство всякий раз, когда необходимо провести какие-либо действия в отношении ваших граждан. Иногда посольство идет навстречу, чаще — нет.
Большинство машин на улицах были русскими «ладами» и «москвичами», громко исторгающими выхлопные газы. Плавно раскачиваясь, по улицам катили немногочисленные громоздкие американские авто, уцелевшие с дореволюционных времен. Руфо и Аркадий вышли около синего двухэтажного здания, декорированного под египетский склеп скарабеями, крестами и лотосами, вылепленными из гипса. Рядом с резиденцией стояла машина, закрепленная колодками.
«Шевроле» 57 года. Руфо заглянул внутрь, осматривая опустошенный салон, затем выпрямился и провел рукой по облупившейся краске. На багажнике нарисован рыбий плавник, на капоте — женская грудь.
Вспомнив про ключ от машины в выловленных из воды пожитках, Аркадий сразу понял, что у Приблуды была «лада». Да и откуда женские груди на машине русского шпиона?
Когда они поднялись по ступенькам, дверь на первом этаже слегка приоткрылась, но лишь настолько, чтобы позволить женщине в линялом халате посмотреть на незваных гостей.
— Консьержка? — спросил Аркадий.
— Нет, из тех, что у вас называют секретными сотрудниками. Но не стоит беспокоиться, по ночам она смотрит телевизор и не слышит ни звука.