Заложница монстра
Шрифт:
— Ты что делаешь?! — возмутилась, когда Матвей отодвинул меня в сторону от плиты и сам стал колдовать над сковородками. — Матвей!
— Пока от тебя хоть чего-нибудь дождешься, подохнешь от ожидания. Не мешай, куколка.
Кажется, он и не думал воспользоваться тарелкой. Схватил вилку и начал есть прямо из сковородок. Будто ребенок, который целый день был голодным, а тут, к вечеру, добрался до любимой маминой еды.
— Новак, я все понимаю, но сел бы ты за стол, — проворчала, теперь уже сама хмуро посматривая на мужчину. Еще немного и мне начнет казаться, что мы супружеская пара, которая
— Помолчи, Лаврова, — недовольно посмотрев на меня, проговорил Новак. — Мне и так нормально. А ты топай, давай, в спальню. Так уж и быть, сегодня приставать к тебе не стану. Но завтра, уж извини, заберу свое.
— Матвей, я не собираюсь ложиться спать, — заупрямилась я. — Тем более, времени на сон почти не осталось.
— Лаврова, не беси, — стал заводиться Новак. Он перестал есть. Бросил вилку в раковину, стукнул крышкой о сковородку, и только после этого снова посмотрел на меня. — Я тоже устал. Но мне не улыбается бодрствовать всю ночь, напрягаясь из-за того, что ты можешь слинять, пока я сплю. Поэтому, закрой рот, и топай в спальню.
Прикусила нижнюю губу, опустила взгляд, смотря на свои босые ноги. И вроде хотелось поспорить, но, с другой стороны, может, рядом с Новаком мне все же удастся поспать? И тогда новый день будет не таким морально тяжелым?
Решив, что спорить бесполезно, все-таки пошла в спальню. Там забралась в кровать, накрылась покрывалом и сделала вид, что сразу же заснула. Только вот Новака обмануть было сложно. Он появился в спальне через пару минут. Уже привычно хмыкнув, лег рядом и, притянув меня к себе, сам затих. Его не было всего несколько минут, а мне было уже некомфортно. И пусть я опасалась того, что он все-таки может не сдержать слово, страха и на этот раз не испытывала. То ли стала привыкать к Матвею, то ли просто смирилась.
— Хватит недовольно сопеть, — спустя минут пять, проворчал Матвей. — И не елозь, если все-таки хочешь встать утром более-менее отдохнувшей. Не то чтобы я не мог себя контролировать…
Я уже успела почувствовать, как ты себя контролируешь. Сейчас этот самый контроль чувствовался особенно остро.
Попыталась расслабиться и ни о чем не думать. Может и в самом деле получится поспать? Хотя бы час. Потом все равно надо будет встать раньше и требовать, чтобы Новак отвез меня домой. Не идти же на работу в жеваных вещах. Кстати… я, кажется, забыла вытащить их из стиралки.
На последней мысли меня и поглотил беспокойный сон. Другим он быть и не мог. А я так надеялась, что обойдется вообще без сновидений…
Проснулась рано утром от резкого пиликанья будильника. Испугалась, дернулась, словно тело пронзило током, и случайно заехала рукой Новаку по лицу. И чего, спрашивается, он продолжает ко мне прижиматься? Отодвинулся бы подальше и не получил бы.
— Ты в себе, Лаврова? — проворчал Матвей, потирая ушибленное место и заспанно смотря на меня. — Пока еще да, — вздохнула и попыталась подняться, но этого мне сделать не дали, снова ухватили рукой за талию и придвинули к себе. — Слушай, Новак, — недовольно заговорила, хмурясь, — если тебе хочется кого-нибудь обнять, обнимай плюшевого медведя. Я подарю тебе его на день рождения. Кстати, когда
— Полгода назад был, ты опоздала, — последовал ответ. Затем меня ощутимо укусили за мочку уха.
Я снова дернулась, но на этот раз обошлось без размахивания руками.
— Я не опоздала. Просто хочу поздравить тебя заранее.
— Не стоит.
Рука, которая до этого обхватывала талию, заскользила ниже, пробралась под дорогую ткань рубашки и коснулась нижнего белья. Я замерла, расширившимися глазами смотря прямо перед собой. Ох, нет… Неужели он решил, что плату за мое спасение можно взять прямо сейчас?
— Новак, — процедила, — убери руку, не…
Договорить не успела. Прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от неожиданности. Рука мужчины ловко пробралась под тонкую ткань белья и уж слишком легко и свободно проникла внутрь… меня.
— Я знаю не так много способов, чтобы заткнуть тех, кого не хочу слушать, — проговорили в самое ухо. — Но с тобой я начинаю изучать новые. И мне они нравятся.
Говоря все это, он вытворял своей рукой такое, что у меня слишком быстро закружилась голова, а низ живота стало тянуть от желания. Желания, которое я вообще редко когда испытывала. Но с Матвеем всегда было слишком остро, слишком жестко и… слишком чувственно. Не знаю, как он умудрялся вызывать во мне столько противоречивых чувств. Особенно, если к ним примешивалась еще и ненависть. Которой я сейчас, впрочем, не испытывала.
Его движения постепенно становились все более резкими. И когда я уже была готова к разрядке, он убрал руку. Но не успела я возмутиться столь жестокой пытке, как в меня снова проникли, наполняя собой полностью. Как оказалось уже через пару секунд, я хотела этого ничуть не меньше, чем сам Новак.
Я чувствовала легкие укусы на шее, скольжение рук, горячее тело за своей спиной. И наслаждение, которое накатывало волнами, то причиняя легкую боль, то продолжая кружить голову. Мне хотелось большего. Хотя я и так получала не мало. Сама не заметила, как стала сначала стонать, потом требовать, чтобы Матвей продолжал. Чтобы не останавливался.
Его резкий толчок вперед, мой громкий вскрик. Перед глазами на какое-то время все потемнело. Или я просто их закрыла… Не знаю. Я вообще плохо соображала. Однако, сразу почувствовала пустоту, которая осталась после того, как Матвей все-таки отстранился.
— Это было незапланированно, — проговорил он, одновременно с этим пытаясь восстановить дыхание. — Но было неплохо. Я бы даже повторил. Но не сейчас.
— Хорошая новость, — съязвила я, оборачиваясь на него. Закуталась бы в покрывало по самую макушку, но Матвей придавил его своим телом. Я еле могла прикрыть стратегически важные места.
— Еще скажи, что тебе не понравилось, — скосили на меня темный взгляд. — Особенно, когда ты выкрикивала мое имя и просила не останавливаться, а то накрутишь мне хрен на шею.
— Я такого не говорила, — поморщившись, возразила.
— Но точно подумала, — довольно скалясь, заметил Новак. — Сегодня ты реагировала особенно остро. Стало казаться, что это не я тобой пользуюсь, а ты мной.
От последних слов Матвея стало снова мерзко на душе. Он мной пользуется… Не стоило об этом забывать даже на секунду.