Заложник должен молчать
Шрифт:
– Бесполезно. Пятнадцать минут, – появился из прилегающих кустов орешника ротный. Оказывается, он все слышал и догадался засечь время.
– Все, бросай! – Махнув рукой Тулину, я устало опустился на землю. – Кранты. Садись, – поспешно предложил я ему, увидев, что Степан сам стал бледнее покойника, и, если ему не сесть, то он еще, чего доброго, грохнется в обморок. Судя по всему, все эти пятнадцать минут он дышал вполдыха, весь вдыхаемый кислород отдавая уже однозначно мертвому Егору.
– Вот хрень! – тяжело опустился на корточки Вадим и, протянув руку,
Странными были эти фотографии: какие-то помещения, комнаты. Я еще раз начал разглядывать их, но теперь более внимательно. Так, похоже, чья-то квартира. Ага, кухня. Опять комната, комната и… безмятежно спящая на кровати девочка. Я протянул фотографию с девочкой ротному, но тот качнул головой и показал мне свою – то же помещение и та же спящая девочка, только на тумбочке у изголовья лежит кизлярский нож.
«Вот засада!» Как только я увидел это, в моем сознании словно что-то щелкнуло. Я все понял. Все стало на свои места.
– Степан, хватит пялиться, а то трупов не видел. Иди лучше вон за те кусты и понаблюдай, а то мало ли. – Неуверенность, с которой Вадим отдавал команду, породила во мне мысль, что он всего лишь хочет избавиться от лишних ушей.
– Где его теперь искать? – имея в виду главаря банды, задумчиво процедил он, и я пожал плечами. Всерьез о поиске можно было не говорить. Даже если нам удастся обнаружить его след, даже если мы сумеем ни разу с него не сбиться, все равно это будет сизифов труд.
– А смысл в поисках есть? – На душе было паршиво.
– По-твоему, из леса он уже выбрался? – Вопрос был чисто риторический, тем не менее я ответил:
– Даже если еще нет, то все равно у нас просто элементарно не хватит времени, чтобы его нагнать. Он наверняка шел ночью и продолжал двигаться днем, и теперь либо уже вышел на дорогу, либо подошел к окраинам селения.
– Считаешь, он пойдет в …ск? Ведь не факт, что его там встретят с распростертыми объятиями.
– Вадим, не все ли равно? Факт – не факт. Лично мне думается, что он прекрасно знает, куда идет. А в селение или на дорогу, где его подберет какая-нибудь, – я усмехнулся, – белая «Нива» – это уже без разницы.
– Н-да, не поспоришь. Тогда что, хандец, задание провалено?
– Угу, – невесело поддакнул я. Будь жив хотя бы Егор… А так и ему кабздец, и информация его секретная утекла. Будь Красильников живой, пусть бы сам и разбирался, а на мертвого… Можно было бы и на мертвого все грехи повесить, если бы не семья… Сообщишь наверх все как было и… ведь черт их там разберет, как они поступят. Так хоть какую-никакую компенсацию семье выплатят, может, и пенсию назначат, а узнают, что Егор секретные разработки сдал, отберут и то, что есть. Я посмотрел на Вадима, он пристально глядел мне в лицо, ожидая окончания моего мыслительного процесса. Все понятно, он потому и отослал Степана, что с самого начала пришел к таким же выводам, что и я.
– Что, Вадим, сообщаем, что задание почти выполнено?
– Угу, почти, –
– Тетради не было?
– Какой тетради? – наигранно удивился ротный и позволил себе вымученную улыбку. – Боевики не получили никакой информации.
– Но откуда мы можем быть в этом уверены? Ведь, насколько я понимаю, Егора нам удалось отбить в последнюю минуту! Когда бы он успел?
– Ну да… – задумался ротный. – А почему бы… как тебе такое: уже умирая, он сообщил… – Моя фантазия дорисовала едва шевелящиеся губы Егора. Я понял, что нужно говорить, и досказал мысль за ротного:
– Итак, последние его слова были: «Они от меня ничего не добились». Немного наигранно, но, думаю, должно прокатить.
– Прокатит. Тем более ты же не можешь помнить их дословно. Где-то как-то так, и, в общем, все. И вообще, ты на нервах.
– Нужен свидетель, одного меня мало.
– Я. Ты подхватил его на руки, я был уже рядом и все слышал.
– Не пойдет, два, каких-никаких, командира… Это больше смахивает на сговор с целью прикрыть собственные задницы.
– Степан, подойди сюда! – А почему бы нет? Все должно быть как можно ближе к действительности.
– Степа, слушай, подскажи, что он, – кивнул я на Егора, – сказал, когда начал терять сознание? Кажется, что-то вроде: «Они от меня ничего не добились» или «Я им ничего не сказал»? Не помнишь?
– По-моему, первое. – Сказано это было таким серьезным и уверенным тоном, что я даже сам не понял: Степан действительно так считал или сыграл столь умело. Одно было ясно: этой версии он будет придерживаться теперь до конца.
– А, ну да, теперь и я отчетливо вспомнил.
– Значит, он так и сказал: «Они…» – начал было Гордеев, но я так зыркнул на него, что он тотчас замолчал. Все же сейчас лучше не переигрывать. – Степан, метров тридцать в сторону базы, и жди. Остальным сбор.
– Что, начнем выходить к месту эвакуации? – поинтересовался подошедший к нам первым Бочаров. Несмотря на ранение, он выглядел весьма бодрым.
– Будем, будем! – заверил его Гордеев, вертя в руках только что снятую с убитого кобуру от «АПС». Повертев, бросил ее в лужу – изодранная пулями, ремонту она уже не подлежала. Туда же полетел извлеченный из ствола патрон с недостаточно глубокой вмятиной от бойка на капсюле. Оказывается, мелкий бандит был на удивление шустрым, вот только пистолет малость подвел, а то бы… крутил бы его оружие Гордеев, ага…
– С двумя трупами на руках? – не выдержал Евгений. – А еще «чеховское» оружие. – Трофеи, естественно, никто бросать не собирался. – Да мы охренеем! – заключил он, но, сообразив, что его слова ничего не изменят, продолжать не стал.
– Пока возвращаемся на «чеховскую» базу. – Вадим посмотрел на навешивающего на себя оружие Онищенко и хитро прищурился: – И вообще, у меня есть другие планы. Так что, Жека, врубай «Шарманку», вызывай вертолет.
– Думаешь, за нами пришлют «вертушку»? – Я мог бы усмехнуться, но в этот миг мне показалось, что даже на это уже нет лишних сил.