Заложник
Шрифт:
— Тот коп собирался достать пистолет. И китаец тоже вытащил оружие. Никто не хотел в него стрелять. Все произошло случайно.
— Это Деннис Руни? Я хочу знать, с кем я разговариваю.
— Да, я Руни.
Тэлли почувствовал, что расслабляется. Руни не спятивший безумец, он не начал сразу вопить о том, что прикончит всех в доме.
Тэлли старался говорить твердо и одновременно спокойно.
— Итак, Деннис, я хочу знать, нуждается ли кто-нибудь в доме в помощи врача. Мы слышали множество выстрелов.
— Мы в порядке.
— Мы можем послать к вам доктора,
— Я же сказал, что мы в порядке. Ты что, не слушаешь?
Голос Руни звучал напряженно и испуганно. Тэлли этого ожидал.
— Мы все здесь хотели бы знать, кто находится в доме и что с ними. С вами там есть еще кто-нибудь?
Руни не ответил. Тэлли услышал его тяжелое дыхание, затем приглушенный звук, словно он прикрыл трубку рукой. Судя по всему, он думает, что ответить. Тэлли знал, что в следующие несколько минут логика и доводы разума будут для Руни штукой не простой. В его крови бушует адреналин, он напуган и не знает, что делать. Наконец он снова заговорил:
— У меня тут эта семья. Но они уже здесь были. Мы их не тащили из другого места. Так что это нельзя считать захватом.
Ответ Руни был хорошим знаком. Показав, что его беспокоит будущее, он без слов дал понять, что не хочет умирать и боится последствий, к которым могут привести его действия.
— Деннис, а ты можешь назвать мне их имена?
— Тебе не нужно их знать. Я и без того много сказал.
Тэлли решил не настаивать. Переговорщик из офиса шерифа может позже заставить назвать имена заложников.
— Хорошо, ты не хочешь называть мне их имена. Я все понял. Но ты хотя бы скажешь мне, как они?
— В порядке.
— А двое твоих друзей? У вас там нет никого, кто был бы смертельно ранен?
— Они тоже в порядке.
Тэлли вынудил Руни сообщить ему, что в доме находятся все три преступника. Он прикрыл трубку рукой и повернулся к Йоргенсону.
— Все трое в доме. Скажи Ларри, пусть прекращает обход домов.
— Есть.
Йоргенсон включил свою рацию, а Тэлли вернулся к разговору с Руни:
— Хорошо, Деннис, я хочу объяснить тебе, какое у нас тут сложилось положение, — сказал он.
— Ты мне задавал вопросы, — перебил его Руни. — Теперь моя очередь. Я не стрелял в китайца. Он вытащил пистолет, и мы стали драться, а потом его пистолет выстрелил. Китаец сам себя прикончил.
— Я все понимаю, Деннис. Возможно, там есть камера наблюдения. Мы сможем посмотреть, что произошло.
— Я же говорю, пистолет просто взял и выстрелил. Он выстрелил, а мы бросились бежать, вот что случилось.
— Хорошо.
— Знаешь, что я хочу знать? Как там китаец, он жив?
— Мистер Ким умер, Деннис.
Руни ничего не сказал, но Тэлли знал, что тот сейчас пытается представить себе, как он вырывается из дома, обстреливая полицейских, или совершает самоубийство. Тэлли понимал, что должен немного ослабить давление.
— Я не стану тебе врать, Деннис. Вы, ребята, попали в серьезную передрягу. Но если ты сказал правду про то, что у вас там вышла потасовка, суд может рассмотреть это как смягчающее обстоятельство. Не стоит ухудшать свое положение. Мы еще можем
То, что Ким вытащил пистолет, не имеет никакого значения. По закону штата Калифорния смерть, наступившая во время совершения преступления, считается убийством, но Тэлли хотел, чтобы у Руни появилась надежда на благополучный исход. Так и произошло.
— А как насчет полицейского? — спросил Руни. — Он тоже собрался достать оружие.
— Он еще жив. Тут тебе повезло, Деннис.
— Не забывай, что у меня эти люди. Так что не пытайтесь взять дом штурмом.
— Деннис, я прошу тебя, отпусти их.
— Не выйдет.
— Послушай, ты в игре, пока с ними все в порядке. Полицейский жив. Ты сказал, что мистер Ким наставил на тебя пистолет. Просто позволь этим людям выйти из дома.
— Да пошел ты! Если бы не они, вы уже разобрались бы с нами. Вы нас прикончите за то, что мы стреляли в копа.
— Я знаю, ты сейчас именно так думаешь, Деннис, но даю тебе слово, что мы не будем штурмовать дом.
— Я вам не советую.
— Мы и не собираемся. Но ты должен знать, в каком положении оказался. Я говорю это вовсе не затем, чтобы тебя напугать; я должен быть с тобой честным. Полиция окружила дом, и весь район перекрыт. Вам не убежать, Деннис. Это невозможно. Причина, по которой я с тобой сейчас разговариваю, состоит в том, что я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас или хозяев дома пострадал. Вот моя главная цель. Ты меня понимаешь?
— Понимаю.
— Послушай, Деннис, сейчас самое лучшее, что ты можешь для себя сделать, — это отпустить людей, которых ты удерживаешь в доме. Отпусти их, потом сдайся, и все будет хорошо, мирно и спокойно. Если сейчас ты сделаешь то, что я говорю, судья это учтет. Ты меня понимаешь?
Руни не ответил, и Тэлли посчитал его молчание положительным знаком. Руни не стал с ним спорить. Тэлли решил прекратить разговор и дать ему возможность обдумать сказанное.
— Не знаю, как ты, Деннис, а я хочу немного передохнуть. А ты подумай над тем, что я тебе сказал. Я позвоню через двадцать минут. Если захочешь поговорить раньше, просто крикни и я с тобой свяжусь.
Тэлли закрыл телефон и уронил его — так тряслись руки. Он сделал глубокий вдох, потом еще один, но это не помогло.
— Шеф? Вы в порядке? — спросил Йоргенсон.
Тэлли махнул рукой, показывая, что все хорошо.
Вертолеты висели в воздухе, а это означало, что репортеры включили камеры.
Тэлли положил телефон в карман, сказал Йоргенсону, чтобы тот позвонил, если что-нибудь произойдет, а затем выехал задом из переулка. Всего один разговор с испуганным двадцатилетним пареньком, а его уже выворачивает наизнанку. Ларри Андерс ждал его на перекрестке вместе с другими полицейскими из его участка — Скоттом Кэмпбеллом и Лией Мецгер. Кэмпбелл был ушедшим в отставку офицером безопасности из Бейкерсфилда. Он пошел служить в полицию, чтобы подработать на пенсии. Мецгер — мать-одиночка, просидела восемь лет в полицейском участке Сан-Бернардино в качестве инструктора. Опыта патрулирования улиц у нее не было практически никакого. Уверенности их присутствие Тэлли не прибавило.