Заложник
Шрифт:
Он избегал смотреть на экран, когда шла прямая трансляция из риксдага. Расистские партии воспрянули духом и, уже не смущаясь, выдвигали самые возмутительные требования. «Вот чего вы добились!» — кричали они, тыча в газетные сводки.
Толпа не склонна мыслить логически, ее легко обдурить. Бустер Ханссон понял это еще в самом начале своей карьеры. Иммигранты — самая криминальная часть шведского общества, это подтверждается статистикой преступлений. Однако есть и другая статистика, и она свидетельствует, что иностранцы, проживающие в привилегированном
Сколько Бустер прочел на эту тему докладов, будучи госсекретарем! Люди, отброшенные на обочину общества, более склонны к совершению преступлений, чем те, кто ведет благополучную жизнь, — это же так понятно! Сколько ни размышлял об этом Бустер, ему нечего было добавить к этому выводу по существу. С иммигрантами все в порядке, но лишать человека надежды на лучшее будущее опасно.
Однако с международным терроризмом, волна которого достигла пределов Швеции не так давно, дело обстояло иначе. Такого рода преступники были молоды, деятельны и нередко имели свой бизнес. Многие из них всю жизнь прожили в Швеции и выросли в благополучных семьях. В чем они разочаровались, что толкнуло их на отчаянный шаг?
Эден Лунделль все пыталась найти источник агрессии, и Бустер Ханссон все больше убеждался в разумности такой постановки вопроса. Как получается, что человек родом из Леванта совершает теракт в какой-нибудь европейской стране только потому, что ее солдаты воюют в Афганистане?
Даже если предположить, что он делает это, возмущенный фактом вторжения, что заставляет его взрывать себя посреди улицы, кишащей людьми, большинство которых никогда не ступало на афганскую землю и вообще не в курсе проблемы?
Но одно дело объяснить причину поступка, и совсем другое — найти ему оправдание. Бустеру было важно не путать одно с другим. Если он не попытается понять, что могло толкнуть человека на тот или иной отчаянный шаг, его работа обречена на неудачу.
Охранять безопасность шведов не значит оградить их от иммигрантов. Да и кто такие шведы, в конце концов!
Размышления директора СЭПО прервал стук в дверь. В кабинет вошел начальник контрразведки Хенрик Тендер.
— Вызывали? — Не дожидаясь приглашения, он опустился в кресло.
Бустер колебался еще несколько секунд, прежде чем решился начать. Выбора не предоставлялось. Он не мог оставить без внимания то, что узнал об Эден от британского коллеги.
— Черт возьми! — выругался Хенрик, когда директор кончил рассказывать.
Бустер видел, как его потрясло услышанное. Надо было что-то предпринимать, но что?
— И что вы обо всем этом думаете? — спросил Хенрик. — Тоже считаете Эден израильской шпионкой?
Бустер развел руками:
— Ее безупречный профессионализм всегда вызывал подозрения, не так ли? — Руки безвольно упали.
— А как быть с объявившимся у нас агентом Моссада?
— Полагаю,
— Разумеется.
Что может быть хуже, если шеф антитеррористического подразделения работает на иностранную разведку? Слабым утешением оставалось то, что Эден поступила на службу в СЭПО не так давно.
Хенрик сухо рассмеялся.
— Не знаю, о чем думают эти англичане, — возмущался Бустер. — Благодаря им мы доверили один из самых ответственных постов в стране потенциальному шпиону другого государства. Потрясающая беспечность!
— Все так, но насколько верны их выводы?
Оставалось цепляться за эту последнюю надежду. Надежду на то, что Эден Лунделль не работает на Моссад и британская разведка сглупила, расставшись со своим лучшим сотрудником.
— Хотя вы как будто упомянули, что ее выгнали за другое? Какая-то служебная ошибка?
— Именно, — кивнул директор СЭПО.
Но к этому он ничего не добавил.
Шеф контрразведки — единственный, кого Бустер решил посвятить в подробности беседы с британским коллегой. Конечно, Хенрику придется доверить эту тайну кому-нибудь из своих людей, но это решать ему.
— Не отстранить ли нам ее от дела прямо сейчас? В качестве превентивной меры? — предложил Тендер.
— Я думал об этом и решил не рисковать, — ответил Бустер. — Эден предпочитает работать с материалом напрямую. В конце концов, это одно из условий ее контракта. Она не просто получает информацию, она ее добывает. Она не должна знать о наших подозрениях, это опасно.
— Как странно, — заметил все еще ошеломленный Хенрик. — После всего, что мы о ней узнали, было бы логичнее держать ее подальше от этого «материала».
Интуиция подсказывала Бустеру, что проблема вполне решаема, он просто не знал, с какой стороны к ней подойти. По правде говоря, шеф СЭПО уже начинал жалеть, что согласился встретиться с англичанином.
Хенрик, похоже, чувствовал то же самое.
— А что с самолетом? — спросил он.
Бустер подавил вздох:
— Операцией руководит Эден. Она и главный аналитик Себастьян держат меня в курсе расследования.
Хенрик забросил ногу на ногу.
— Будем надеяться, что она все уладит.
— Это единственное, что нам остается, — кивнул Бустер. — Об остальных проблемах сейчас лучше забыть.
Вероятно, в том, что пост начальника антитеррористического подразделения занимал агент Моссада, есть свои преимущества. К такому крамольному выводу пришел Бустер, оставшись в одиночестве.
34
16:20
Не так давно Фредрика Бергман чувствовала себя в полиции белой вороной. Коллеги считали, что ей не хватает специального образования и поэтому она играет не по правилам. А Фредрика подглядывала в их карты и выигрывала.