Заложник
Шрифт:
18:50
Итак, снова Розенбад. Похоже, все пошло по второму кругу.
На улицах уже стемнело, на ветровом стекле блестели дождевые капли. Эден Лунделль и Бустер Ханссон направлялись в сторону Тегельуддсбакена, в Розенбад. Кроме них, в машине никого не было, и это показалось Эден не менее странным, чем все остальное.
— Вы не против, если я закурю? — спросила Эден.
ГД уставился на нее с недоумением:
— В машине?
— Да.
— Вам, конечно, все равно, что я
Эден засунула пачку сигарет обратно в карман.
— Простите, что спрашиваю, — осторожно начал Бустер, — но вы действительно курите, когда водите машину?
— Случается.
Эден отвернулась к окну. Она не девочка, чтобы выслушивать лекции о вреде курения. И с какой стати ГД уселся за руль? Эден водит машину лучше его. Она оттачивала свое умение в Израиле и на улицах Лондона. Когда на светофоре в Тель-Авиве загорается зеленый, горе тому водителю, который не успеет вовремя нажать газ. Он обречен плестись в хвосте колонны.
Взгляд Эден помутнел. Вот уже три года прошло с тех пор, как она последний раз вернулась из Израиля. Этого времени ей хватило, чтобы прийти в себя и втянуться в нормальную жизнь. Тогда разом рухнуло все. От тяжелых воспоминаний так и не удалось избавиться, Эден будто носила в себе осколки прежней жизни. Могла ли она поступить по-другому?
Конечно да. Как правило, существует несколько способов справиться с катастрофой. Мама Эден часто повторяла, что человек действует либо по велению сердца, либо головы, либо желудка. «Либо того, что между ногами», — добавляла про себя Эден. Тогда ей было двадцать с небольшим, и этот вывод она сделала на основании собственного опыта. Потому что не сердце, не голова и не желудок в первый раз привели ее в жаркий Иерусалим.
Взволнованная воспоминаниями, Эден снова полезла за сигаретами. Салон автомобиля будто сжался и стал еще теснее. Эден вытянула ноги и расслабила мускулы. Они почти подъехали к Розенбаду, ей надо было успокоить нервы. Когда ГД остановил машину, Эден щелкнула зажигалкой и сама открыла дверцу. Только тут она заметила, каким подавленным выглядел Бустер все это время. Его комментарии по поводу вредной привычки Эден оставила без ответа. Ее насторожило, как пристально ГД на нее смотрит, словно разглядывает. В чем дело?
Бустер обошел Эден и встал перед ней, неодобрительно косясь на тлеющую сигарету.
— Вам, конечно, известно, что в нашей профессии самое неприятное? — спросил он.
Эден показалось, что шеф шутит.
— Во всяком случае, не никотиновая зависимость, — ответила она. — Да мне она и не грозит, все под контролем.
— В самом деле? — ГД скептически ухмылялся.
— Конечно, у меня хватит сил покончить с этим в любое время. — Эден бросила сигарету на мокрый гравий.
Когда Алекс Рехт встал за спиной Фредрики Бергман, у нее от волнения перехватило дыхание.
— Надо
— Думаешь, он невиновен? — спросил Алекс, помедлив.
Настала ее очередь удивляться. В офисном зале все еще было многолюдно. Соседние столы тоже не пустовали.
— Идем! — Фредрика сделала знак Алексу следовать за ней.
На кухне никого не оказалось, и они решили поговорить там.
— Полагаю, надо поработать со списками его телефонных контактов, — начала Фредрика. — Себастьян и его сотрудники знают, что делают, но, по-моему, там содержится ответ на вопрос, кому принадлежал этот телефон до две тысячи десятого года.
Алекс взял кофе. Фредрика в очередной раз заметила, какие у него изящные руки. Однако это была одна из тех вещей, о которых ему знать не следовало.
— Если ты считаешь, что это что-то изменит, — вперед. — Он пожал плечами и отхлебнул из чашки.
Фредрика почувствовала внезапную усталость.
— Но что ты об этом думаешь? — спросила она.
— Я только что говорил, — напомнил Алекс. — Мы продвигаемся ощупью, то там копнем, то тут. Шаг вперед — два в сторону. И в результате топчемся на месте.
— Но все происходит так быстро, Алекс. У нас очень мало времени.
Алекс со стуком поставил чашку на стол.
— Нам надо наконец выбрать направление, — взволнованно заговорил он. — Или мы спасаем людей, или ищем виновного. Или — или, выбирай сама. Везде мы не успеем. Если и дальше будем углубляться в расследование, произойдет катастрофа.
— Ты действительно полагаешь, что то, чем мы занимаемся, бесполезно?
— Но мы уже знаем, что главный террорист сидит за штурвалом самолета! — Алекс резко отвернулся.
— Не надо так волноваться, Алекс, — сказала Фредрика. — Я разделяю твои чувства.
— И что?
— Полагаю, сейчас надо заменить Карима Эриком и посадить этот чертов самолет. — Похоже, ей было трудно просто признать правоту Алекса. — И это именно то, к чему мы стремимся. — Сейчас она разговаривала с Алексом, как со своими детьми, когда укладывала их спать. — Никто из нас не думает, что Карим действует в одиночку, никто не знает, зачем он это делает. А потому нам трудно просчитать следующий шаг.
Фредрика пристально посмотрела на Алекса. «Мы до сих пор не поняли, как связан Захария Келифи с „коттеджем Теннисона“», — мысленно продолжила она свою реплику.
— Какое из двух требований угонщиков для них важнее? — спросила Фредрика вслух.
— Они ведь все решили еще до того, как правительство отозвало вид на жительство Захарии Келифи.
Фредрика взяла стакан и налила себе воды. Между «коттеджем Теннисона» и Захарией Келифи, равно как и между вчерашними телефонными угрозами и захватом самолета, должна быть связь. И они никуда не продвинутся, пока не поймут, в чем она состоит.