Заложники дьявола
Шрифт:
Причиной смерти стали множественные ножевые ранения, три из которых, как указывалось в деле, являлись «несовместимыми с жизнью». Сыночка взяли по горячим следам – вечером того же дня, когда зашедшая за солью соседка обнаружила труп Жаровой посреди комнаты в луже крови, дверь была приоткрыта. Пьяный отморозок даже не удосужился ее за собой захлопнуть.
Казалось бы, все: и улики, и свидетели налицо, преступник под арестом, оставалось то, что профессионалы называют «писаниной», и дело можно передавать в суд. Следак, выезжавший на место преступления с «земельки», Иван Кириллович Никитин, сдав все полагающиеся документы старшему следователю Следственного управления своего ГУВД Анне Константиновне Мокрушиной, успокоился
Никитин оказался честным служакой: вместо того чтобы плюнуть на все и продолжить путь к заветному озерцу, он с помощью дежурных оперов, судя по всему не слишком разборчивых в средствах, расколол Жарова за полчаса и рассказанную им историю не только запротоколировал, но и, как положено, записал на пленку.
И протокол, и пленка лежали сейчас перед Александром Борисовичем: он прекрасно помнил их содержание, оттого и хмурился... Анна Мокрушина не производила впечатление человека, способного на служебное преступление, тем не менее она его совершила... Непреодолимым, видимо, искусом оказалась для нее квартира Жаровых, в которой после гибели матери сыночек остался единственным прописанным жильцом... Хорошая двухкомнатная квартира в Северном Бутове: ее стоимость уверенно переваливала по нынешним временам за двести тысяч долларов... В обмен за переоформление Жаровым жилища на Анну Константиновну Мокрушину она не только изменила ему меру пресечения, выпустив из-под стражи под подписку о невыезде, но и пообещала закрыть уголовное дело «за недостаточностью улик».
В вине Мокрушиной сомневаться не приходилось: на стол Володи Поремского и соответственно Турецкого дело легло как раз перед завершением преступной сделки. Подписывать документы на квартиру Анна Мокрушина явилась с оформленным на закрытие уголовным делом под мышкой, не подозревая, что все происходит уже под контролем Генпрокуратуры...
– Володя, – устало произнес Турецкий, который только сейчас, после полудня, ощутил на себе наполовину бессонную ночь в больнице. – Я не вижу пока, почему ты дело Мокрушиной отнес к разряду горящих. Давай-ка быстренько своими словами!
– Все очень просто, Сан Борисыч, – вздохнул Поремский. – Эта история какая-то одинаковая на всех витках своей спирали...
– То есть?
– А то и есть... Кто-то надавил сверху, меня буквально вынудили изменить ей меру пресечения...
– То есть как?! Кто на тебя давил, Меркулов?!
– Скорее, давили, конечно, на него... Кто – понятия не имею... Он тогда и так был вымотан делом Цезаря. Садовничего еще не поймали, только готовились, все было на нем, ты в отпуске... Словом, вызвал он меня и говорит: черт с ними, если что случится, отвечать
– Дьявол!.. Только не говори мне, что Мокрушина слиняла!
Володя Поремский вздохнул и поглядел на шефа сочувственно:
– В тот же день, когда мера пресечения была ей изменена. Она даже домой не заехала.
Александр Борисович молча сжал губы. Володя немного понаблюдал за тем, как играют у шефа на скулах желваки, после чего решил сжалиться над ним:
– Да не волнуйся ты так, Сан Борисыч, мы ж тут тоже сложа руки не сидели! Похоже, дамочка укрывается у своего любовника, мы его уже определили... Как раз вчера. А вот наружку я организовать не успел...
– Для чего тебе наружка? В таких ситуациях организовывают визит на дом, под невинным предлогом и с хорошими ребятишками за спиной!
– Ага... Все дело в том, кто именно любовник...
– Что, тоже из наших? – уныло поинтересовался Турецкий.
– Из эмвэдэшных, да еще и в чине генерала... – Поремский назвал фамилию и добавил: – Вячеслав Иванович уже в курсе, мы с ним сегодня утром разговаривали, я еще не знал, что меня в этот Мухосранск отправляют... В общем, с наружкой будет все в порядке, и она точно нужна: не может же наша Анна Константиновна вечно сидеть у своего хахаля в четырех стенах? Наверняка он попробует помочь ей смыться, скорее всего, за рубеж...Тут мы ее и возьмем – тепленькой. То есть теперь уже не мы, а ты.
– Ладно, – вздохнул Александр Борисович, – разберемся. С Вячеславом Ивановичем я сам созвонюсь... Вот дура баба... Насколько понимаю, до исчезновения ей грозило где-то от семи до пятнадцати?
– Думаю, больше семи не дали бы...
– Зато теперь получит на полную катушку с довеском, – произнес Турецкий и, сняв с телефонного аппарата трубку, начал набирать рабочий номер Славы Грязнова.
Разговор с Меркуловым по поводу дела Мокрушиной ничего нового Александру Борисовичу не дал, если не считать дополнительной головной боли.
– Ты знаешь, кто мне звонил по поводу изменения ей меры пресечения, да еще в момент, когда все мы тут были на нервах из-за твоего Цезаря?! – обиженно произнес тот.
– И знать не хочу! – продолжал злиться Турецкий. – Насчет ее именитого любовника я уже в курсе... Ты сам-то хоть понимаешь, что авантюру с квартирой они задумали наверняка совместно, а это значит...
– Это значит, что уголовное дело по Мокрушиной разрастается и теперь входит в интересы Главного управления собственной безопасности МВД!
– Ага... При условии контроля со стороны Генпрокуратуры... Мы со Славой это уже обсудили и ближайшие оперативно-следственные мероприятия наметили.
– Срок расследования можем продлить, – буркнул Меркулов.
– Уже...
– Разрешаю привлечь Светлану Перову, отпуск она уже отгуляла.
– Все-то ты помнишь, – усмехнулся Турецкий. – У Светы сейчас и своих заморочек хватает! В Питере, если не забыл, разгромили буквально на днях банду скинов, – тех самых, которые намеревались сорвать саммит «большой восьмерки»... Взяли практически всех, кроме кукловода, а его следы отчетливо ведут в столицу нашей родины...
– И ты привлек к этому делу Перову?! – Теперь уже Меркулов уставился на Александра Борисовича с возмущением, несколько, как тому показалось, наигранным. – На мой взгляд, она у нас не из гениев!
– Бедная Светлана... – вздохнул Турецкий. – Ее подводит внешность...
– Что ты имеешь в виду?
– С одной стороны, блондинка, которые, как известно, умными не бывают, с точки зрения некоторых мужиков, с другой – выглядит как заправский синий чулок... На самом деле Перова умница, аккуратна до занудства: когда нужно пройти по следу, как в нашем случае, не упустит ни одной детали. Сам понимаешь, фашиствующие молодчики сейчас проблема номер один...