Заложники хорошего дня
Шрифт:
Ее сердце бешено забилось. Она замерла на месте и, кажется, даже перестала дышать. В дверь еще раз позвонили. Нетерпеливо потоптавшись на крыльце, человек так же быстро сбежал по лестнице.
Вивьен просидела пару часов, боясь пошевелиться. Из ступора ее вывел пронзительный телефонный звонок. Только теперь Вивьен, почувствовала, что все ее тело затекло. Она прокралась мимо трезвонившего телефона, косясь на него, будто он мог внезапно напасть. По лестнице прошмыгнула на второй этаж и юркнула в свою комнату. Приняв вертикальное положение, она почувствовала себя немного лучше, даже тревоги, кажется, почти оставили ее. Вивьен мечтательно подумала, что уже сегодня,
Потом Вивьен представила, что она звонит мистеру Вайлбергу, и тот совершенно на нее не злиться. Он открывает ей всю правду о ее прошлом и помогает встать на ноги. А потом находятся ее родители, и они все вместе живут долго и счастливо. От нарисованной в воображении картинки ей стало тепло на душе. Она успокоилась, и совсем не заметила, как уснула.
Разбудило ее деликатное постукивание. Она открыла глаза и увидела Глена привалившегося к дверному косяку. Вид у него был очень странный. Он нервно теребил связку ключей и кусал губы.
– Пора? – подскочила с кровати Вивьен.
– А я и не предполагал, – пробормотал он.
– Что случилось?
– Мне жаль, что я обнадежил тебя. Звонила Тамара. Боюсь, домой ты попадешь не так скоро.
– Почему?
– Видишь ли, она так ждала тебя. Мы все тебя ждали.
– Меня? Но почему?
– Ты – наша спасительница.
Глава 9
Машина остановилась возле какого-то дома. Сквозь окошко Вивьен видела крышу на фоне вечереющего неба. В целях конспирации, чтобы никто из прохожих не заметил ее, она лежала на заднем сидении голубого Кадилака. Глен курил за рулем, не спеша выходить, как будто присматриваясь к дому. Дождавшись, по-видимому, какого-то сигнала, он открыл ей заднюю дверь, и они направились к дому.
На пороге их встречала девушка в белом летящем платье в крупный черный горох. Девушка была очень красивой, высокой и стройной. У нее были, правильные мягкие черты лица и здоровая фарфоровая кожа. Волосы, струящиеся по плечам, были длинные, густые и черные. Белый ободок очень подчеркивал их цвет и блеск. А вот глаза, наоборот не блестели. Ее глаза, бледно голубого цвета казались какими-то выцветшими и безжизненными. Казалось, она выплакала немало слез, от чего они и высохли и потускнели. Они пугали.
– Мы уже отчаялись, но тут появилась ты, – произнесла она, запуская их в дом и пристально смотря на Вивьен, ее губы чуть тронула улыбка, – Ты смогла пройти сквозь барьер Джейка. Ты иная. У Эмили было виденье. «Девушка без прошлого и будущего, одинокая странница, не привязанная ни к одному месту и нарушающая границы. Она разрушит старый мир и освободит людей», – вот что сказала она. Это ведь ты, Вивьен. А меня зовут Тамара, – представилась хозяйка.
Пройдя гостиную, они вышли в коридор, в котором было четыре двери. Открыв одну из них, Тамара, а вслед за ней и ее спутники вошли в небольшую комнату. Глен нежно обнял Тамару сзади. « Отлично выглядишь», – тихо произнес он, но она вывернулась и строго взглянула на него.
«Похоже, Глен влюблен в Тамару, – подумала Вивьен, чувствуя укол ревности, – Видимо это он ее имел в виду, когда говорил, что у него ночевала девушка. Так значит, они в отношениях».
– Побудь здесь, пока еще не все собрались, – сказала Тамара,
Оставшись одна, Вивьен лихорадочно осмотрела комнату. Было страшно и неуютно остаться одной в слабоосвещенной комнате чужого дома. На столике стоящем возле кресла горела свеча, отбрасывая по стенам причудливые тени. В комнате также были две одинаковые консоли, на которых стояли коробки. По стенам, в целлофановых чехлах весели предметы мужского гардероба. Неизвестно, для чего предназначалась эта то ли кладовка то ли гардеробная, но выглядела она странно.
Через какое-то время дверь скрипнула, и в комнату вошел высокий белобрысый парень, с длинной челкой, зачесанной набок. На вид ему было лет 17–18. Одет он был в просторный белый балахон и выглядел восторженно и торжественно. В руках у него был небольшой сверток.
– Здравствуйте! – парень низко поклонился, приветствуя ее, – Это Ваше церемониальное одеяние, – он протянул ей сверток, – Я – Никки, главный распорядитель Ордена.
– А есть еще другие распорядители? – спросила Вивьен.
– Ну, вообще-то нет, я тут один, – смутился парень, – Я отвечаю за сохранность реликвий Ордена и чистоту, подготавливаю все для ритуалов и решаю бытовые вопросы. Labor est etiam ipse voluptas. 15
– Что?
– И, да, это я придумал, что бы все члены Ордена носили ленты, как у Тамары. Это наш особый атрибут, подчеркивающий принадлежность к ордену. Белая лента – это символ пути очищения.
– Ордена? Глен ничего мне не сказал. Что вообще происходит?
15
«Труд уже сам по себе наслаждение» (лат.)
– Вы ничего не знаете? – удивился Никкии, – Даже про то, что с нами случилось? Ну, тогда я Вам с радостью расскажу, – его глаза загорелись, – его глаза загорелись, – Historia est magistra vitae 16 .
– Что?
– Первое время никто даже не заметил, что это случилось, – начал он, – Потом продавцы и хозяева магазинов обрати внимание на то, что количество товаров не уменьшается. Так люди открыли изобилие.
Почтмейстер решил проведать родственников из другого города, но он не смог выехать за пределы Литл Вейли, город был окружен невидимой стеной. Так люди открыли изолированность. И вышла к людям Тамара, и сказала: «Джейк запер нас в ловушке. Покайтесь. Просите прощения у Джейка, за то, что были злы с ним и тогда он отпустит нас». Но никто не обратил на ее слова внимание.
16
«История – учитель жизни» (лат.)
Однажды молодой мотоциклист попал в страшную аварию. Но он не умер, хотя раны его были смертельны. Более того, на следующее утро его раны затянулись, без следа. Так люди открыли бессмертие. Люди возрадовались. Они посчитали это божьим даром. И снова вышла к людям Тамара, и сказала она: «Чего вы радуетесь, глупые? Это не дар божий, а проклятие, месть Джейка, за пропажу его девушки». Но никто опять не приял ее всерьез. И была она осмеяна и унижена.
Когда после абсолютно солнечного лета не пришла осень, а потом зима, люди открыли безвременье. Но, им было все равно, они радовались. Радовались, что никогда теперь не состарятся, не заболеют и не умрут.