Заложники на Дубровке, или Секретные операции западных спецслужб

Дюков Александр

Никто, кроме руководства оперативного штаба не знал о фактически начавшейся уже операции, однако напряжение чувствовали многие. «Оно словно в воздухе висело, — вспоминал один из спасателей, — по людям это было очень заметно. Лица у многих были как из воска. И хотя никто ничего тогда еще не знал и никаких указаний нам заранее не поступало, мы как будто что-то предчувствовали». [345]

Кое-что о хронологии

Хронология штурма — самый запутанный момент в событиях 23–26 октября. В принципе хорошо известно, что рассказы очевидцев достаточно часто противоречат друг другу. Однако,

как правило, эти противоречия являются следствием либо плохой памяти, либо разницы в восприятии происходящего — и потому заметно выделяются из общей ткани событий своей противоречивостью.

345

Вечерняя Москва. 28.10.2002. Полоса 1.

В случае с хронологией штурма ДК мы имеем дело с принципиально другой ситуацией. События ночи 25–26 октября наблюдались множеством журналистов с часами в руках; в этом расхождения датировки событий у разных наблюдателей никак не могло превышать пяти, максимум десяти минут. На самом деле расхождения по времени настолько велики, что полностью запутывают картину происходившего.

Итак. Впять ночи журналисты сетевого агентства «Агентурами» наблюдают, как на крыше Института человека гаснут прожекторы, освещающие главный вход. Поскольку террористы неоднократно заявляли, что воспримут отключение этих прожекторов, как сигнал к штурму, журналисты заподозривают начало штурма.

Через несколько минут слышаться какие-то выстрелы. Согласно информации журналистов «Агентуры», это террористы стреляли в солдат внутренних войск на железнодорожном мосту слева от ДК, в результате чего один военнослужащий был убит и один ранен. Располагавшиеся в соседнем доме журналисты «МК» также слышат выстрелы на задах театрального центра — однако, по их словам, кроме выстрелов раздаются и взрывы. Время — несколько минут шестого. Журналисты же «Известий» слышат выстрелы, но не взрывы.

И сотрудники «Известий», и сотрудники «МК», впрочем, сходятся в том, что приблизительно в 5:15 к зданию подъезжает темная иномарка (разнятся только мнения о том, что это была за машина — то ли джип, то ли автофургончик), из которой выходит спецназовец и направляется к входу. Навстречу спецназовцу из входа появляются первые заложники. Тут же к зданию подбегают военные, начинающие бить стекла в дверях. Однако журналисты «Агентуры», с точки дислокации которых прекрасно просматривается фасад здания, никаких людей у входа в ДК не видят.

В 5:35 журналисты «Агентуры» слышат взрыв, идентифицированный ими как выстрел из гранатомета. В 5:45 они слышат стрельбу из пулемета РПК у служебных входов в ДК. Их сведения подтверждают сотрудники «Новой газеты», относящие к 5:30 взрыв и «безостановочную стрельбу»; кроме этого, они говорят о том, что «трижды гулко ухнуло». Взрывы фиксируют и журналисты «МК», они также слышат, как на задах театрального центра «работают» пулеметы и видят, как из здания спецназовцы выволакивают боевика. Корреспондент «Московской правды» в 5:50 слышит мощный взрыв, «от которого под ногами подпрыгнула земля и во всем районе запищала автосигнализация»; об этом же взрыве упоминает журналист «Известий»: «От взрывной волны последнего парусом надувается здоровенный плакат «Норд-Ост», висящий прямо над центральным входом». По словам журналиста, от этого взрыва в доме, где он находился, задребезжали стекла.

В 5:55 — в этом солидарны все — к журналистам, собравшимся у оперативного штаба, выходит представитель штаба Павел Кудрявцев. Он заявляет о том, что заложники пытались вырваться из здания, террористы открыли по ним стрельбу. Взрывы и выстрелы исходили исключительно из ДК, наши же никаких ответных мер не предпринимали. Сотрудники штаба, продолжает Кудрявцев, пытаются связаться с террористами,

но их телефоны не отвечают. По словам корреспондентов «МК», позже они узнали, что штабу на самом деле удалось выйти на связь с террористами, и те заявили, что открыли огонь потому, что поняли: спецназовцы подошли слишком близко, может начаться штурм.

К этому времени, по словам большинства журналистов, стрельба прекратилась и установилась тишина. Около 6:10 журналисты «Агентуры» наблюдают перемещения спецназа вокруг здания, а также замечают, что на площадку перед входом в ДК подъезжает синий джип с погашенными фарами — по-видимому, тот самый, который журналисты «Известий» и «МК» заметили в 5:15.

В 6:35 журналисты «Агентуры» видят, как к зданию подбегают СОБРовцы и начинают бить стекла; другие же врываются внутрь. Напомним, что сходную картину сотрудники «Известий» и «МК» наблюдали примерно в 5:20 — 5:25. Снова начинается активная стрельба; ее слышат журналисты «Новой газеты». К зданию начинают подъезжать машины «скорой». Сотрудники «Агентуры» видят, как из здания выводят заложницу, потом еще одну. Слышаться перестрелка и взрывы, к зданию бегут новые военные. В 6:40 слышны три взрыва подряд с красным отсветом и ответные автоматные очереди.

В 6:49 журналист «Известий» видит, как из здания выносят первую заложницу. Сотрудники «Агентуры» наблюдают то же самое, а также видят, как спецназовцы вытаскивают несколько людей «как террористов».

Около семи часов утра все журналисты наблюдают, как к зданию ДК подъезжают «скорые»; начинается эвакуация заложников. Периодически в здании слышатся выстрелы, но ясно, что штурм уже позади.

Что мы имеем в итоге? В итоге мы имеем следующее: активная перестрелка в районе ДК вспыхивала дважды, длилась приблизительно по сорок минут и в обоих случаях была весьма активной.

Проблема состоит в том, что, по словам непосредственных участников штурма, основная фаза операции продолжалась 15–20 минут и полчаса потом ушло на окончательную зачистку здания. Не верить спецназовцам-нет никакого основания, а поскольку и они, и очевидцы, участвовавшие в спасении заложников, сходятся в том, что заложников начали водить сразу же после окончания непосредственно штурма, то мы неизбежно приходим к выводу, что происходившее в ДК с половины седьмого до начала восьмого как раз этим самым штурмом и являлось.

Но что же в таком случае происходило у ДК с 5:20 до 5:50?

И почему, несмотря на перестрелку между пятью и шестью, в половине шестого террористы оказались застигнуты врасплох?

На этот счет может быть несколько версий.

Во-первых, заявления официальных властей о том, что в пять часов в здании ДК что-то произошло, и террористы начали расстреливать заложников, могут оказаться достаточно правдивыми. Возможно, среди заложников действительно произошли какие-то волнения, и террористам пришлось стрелять на поражение. Стоявшие в оцеплении внутренние войска также открыли стрельбу; через некоторое время, однако, террористы связались с оперативным штабом, попытались объяснить произошедшее, и перестрелка прекратилась. Эта версия имеет несколько уязвимых мест — например, учитывая ту степень психологического контроля, которой смогли добиться террористы над заложниками, трудно предположить, что последние бы оказались способными на активные действия.

Во-вторых, террористы могли заметить перемещения спецназа и открыть огонь; но в этом случае совершенно непонятно, как их спустя менее чем через час смогли застать врасплох спецназовцы ФСБ. Возможно, правда, что террористы восприняли случившееся как неудачный штурм; в этом случае они могли посчитать, что все идет, как в Буденновске: сначала неудачная попытка освободить заложников, а потом полная капитуляция. Такая оценка ситуации действительно могла успокоить террористов.