Заложники Солнца
Шрифт:
Дожди шли, уже не прекращаясь, дорогу размывало на глазах. А впереди было ядовитое болото. Реки, разливавшиеся не по дням, а по часам. И десятки километров пути под проливным дождем.
– Окей, – сокрушенно произнес Кирилл. – Завтра, так завтра. А день я еще поработаю.
Рэдрик покачал головой.
– Ты б себя в зеркале видел! Ты когда дрых-то нормально крайний раз? А?
Но Кирилл уже не слышал. Он, стиснув кулаки, следил вместе с Геннадием и еще несколькими, такими же до смерти утомленными, людьми за выпадающим на дно
Рэдрик вздохнул и вышел. Было ясно, что спать бункерный опять не придет. И тащить бесполезно, разревется еще…
Командир ворчал по привычке. Он хорошо знал, что Кирилл не разревется. Что тот изнеженный сопляк с глазами на мокром месте, которого когда-то вывел из Бункера, давным-давно исчез. Обгорел и затвердел, как комок глины в костре.
Этого, нового, бункерного уже не напугаешь ни грозным рявканьем, ни вскинутой для оплеухи рукой - его и танком с пути не свернуть. Так и будет сидеть над своими склянками, пока под стол не рухнет!
Едва проснувшись, в лабораторию несется, чтоб она сгорела. Глаза уже – как у макаки задница. Руки-ноги ходуном ходят, а он даже не замечает… Псих отмороженный.
Ладно, в телеге отоспится. До Владимира им по такой погоде больше недели ковылять. Пускай дрыхнет. Лошади за три месяца застоялись, тянуть нормально должны…
Владимир надо будет обойти по дальняку. Хрен с ним, что дольше и дорога паршивая, зато меньше шансов к Толяну в лапы угодить. Береженого бог бережет. А от Владимира до Вязников, а там уж и до Бункера – рукой подать.
Вязники… Маринка…
Нет, про Маринку сейчас думать нельзя. Пройдут Владимир, тогда и подумает. Доберутся до Бункера, сдаст он этого малахольного Евгеньичу, Герману доложит обо всем и вернется в Вязники. Один – доберется, фиг с ней, с размытой дорогой, и не такими проползал.
Герман должен отпустить. Все равно в ближайшие месяцы никуда дальше Бункера с телегой не пройти. Отпустит командир. Поймет…
Ни о том, какую ценность представляют собой поднятые со дна реактивы, ни о том, что будет с ними всеми, если удастся создать вакцину, Рэдрик не думал.
Приказали отвести бункерного в Новосиб – он отвел. Нужно было шкаф со дна достать – достали. Надо теперь ящик припереть – да нате вам, подавитесь! А дальше – топчись оно конем.
Если бы Рэда спросили, стоило ли платить за этакую хрень жизнями Люка и Сашки, он твердо сказал бы, что нет! Даже рядом – не стоило.
Но Рэда не спрашивали. Герман приказал – он сделал… Ну, почти сделал. Завтра надо валить. Больше тянуть нельзя.
Рэдрик неслышно вошел в спальню.
Гарри, приоткрыв один глаз, опознал командира и снова вырубился. Жеки, ясен пень, не было. За всю неделю красавец в выделенную для постоя комнату забегал всего пару раз – то ли с той кувыркался, которая из лаборатории, то ли еще с кем. Ладно, пусть гуляет. Хорошо ему, гаду, не запал на одну-единственную…
Так, все! Добраться
И Рэдрик заснул.
– Пацаны, подъем!
Вскочили они с Гарри одновременно. В спальню влетел Жека. С откинутым на спину капюшоном, тяжело дышащий – долго бежал.
– Оружия не надо, – остановил он. – Нормально все. Я у девки был! Ну, у этой, с лаборатории… Только за дело взялся – а тут как затрезвонит что-то!
– На будильник сел? – нащупывая очки, язвительно осведомился Гарри. По тону было ясно, что не досмотрел отличный сон. – Или девку усадил?
– Да не-ет! – Джек отмахнулся. – Дай договорить!
В дверях спальни появились встревоженные Олеся и Лара.
– Не будильник, а звонок специальный! И трезвонил он – не просто так. Это, девка сказала, у них типа сигнализации. Дом, где они все, кто у Илюхи работает, живут – прям через дорогу от лабораторий. И, если что срочное, им сообщения передают. Ходить-то днем не могут, вот и херачат звонком.
– И что?
– А я не сказал? Получилось у них! Ну, у бункерного…
Лара всплеснула руками.
– И ты молчишь?!
– Я – молчу?! А кто, по-твоему, с бабы слез и сюда присайгачил – Пушкин, что ли?
– Отставить базар! – скомандовал Рэд. – Комбезы! – Он уже натягивал брюки.
– Есть!
Девушки побежали в свою комнату. Рэд и Гарри быстро одевались. Бункерный добился своего, и никто в отряде не сомневался, что нужно оказаться рядом.
– Жека, – шнуруя ботинки, позвал Гарри.
– У?
Поджидавший друзей Джек расстегнул комбинезон и плюхнулся на койку. Гарри насмешливо переглянулся с Рэдом.
– Ты хоть кончить-то успел?
– А как же! – Красавец довольно ухмыльнулся. – Как понял, что сейчас ей не до меня будет, сразу намертво вцепился! Это все, говорю, солнышко, конечно, охереть как круто, только погоди-ка минутку… Эх… – Он дурашливо всхлипнул. – Полюбила я пилота, а он взял, да улетел! Свесил жопу с самолета – напугать врага хотел...
Хохот не помешал Рэду и Гарри одеться. Из спальни вышли одновременно с девчонками, закрывавшими соседнюю дверь.
– Че ржете?
– Да ничего. Вам не смешно будет.
***
… – Просыпайся! – Кирилла встряхнули за плечо. А сказано было с такой интонацией, что сон как рукой сняло.
Он быстро надвинул ПНВ. Шепотом спросил у Лары:
– Почему встали?
– Олеська людей чует, - так же тихо отозвалась она.
Владимир отряд обходил по «дальняку» – Рэдрик решил владения Толяна на всякий случай оставить в стороне. Решение командира не обсуждалось, хотя радости никому не доставило.
– По деревне парень шел, – ворчал себе под нос, упираясь рядом с Кириллом в телегу, Джек, – был мороз трескучий! У парнишки хрен стоял – так, «на всякий случай»…