Заложники Волка
Шрифт:
Дело в Ратморе, таким образом, оказалось полностью на Йорге, но это не было для него неожиданностью, так как он и предполагал нечто подобное: годы службы уже почти вылепили из него вполне сформировавшегося фаталиста.
«Одиноким, впрочем, мне назвать себя трудно, – думал Детеринг, натягивая бронекомбинезон, – команда, как было и в прошлый раз, отличная. На этот раз, кажется, Тео вообще превзошел себя самого».
Они постарались предусмотреть все, до чего смогли додуматься. В полу подвала почти прямо над старым генератором Харрис просверлил три отверстия, в которые удалось вмонтировать крохотные гранатометы типа «Гризли» – каждый из них выбрасывал
За полтора часа до полудня Йорг занял боевой пост на груде строительного мусора в подвале. Тупиковый коридорчик, в котором располагалась обнаруженная Харрисом дырка, находился в пяти метрах от него. На груди у Йорга висели пять фузионных гранат, способных, если газ не подействует, основательно разворотить весь штрек метров на десять в обе стороны. Фундамент здания, по мнению Харриса, должен был выдержать эти взрывы с запасом.
– Все-таки вас финансируют куда лучше, чем нас, – заметил Ломбарди, сидящий рядом с Йоргом. – Я вот смотрю на свою шапку, – он повертел в руках черный боевой шлем из стандартного боевого комплекта СБ, – и завидую. Вроде бы у Флота инженерный потенциал намного мощнее, но такие возможности нам даже не снились.
– В подземелье все эти возможности до задницы, – отозвался Детеринг, доставая сигару. – Сканер тупой, он рассчитан на джунгли.
– Но сорок целей сразу на четырех мониторах! – возразил Ломбарди.
– Двадцать первый век. Просто тогда это было дорого.
– Ага, конечно. Пресвятая дева, ты ж гуманитарий. Какой двадцать первый? Ты еще кондотьеров в морионах припомни. Круговой мониторинг на десять километров с учетом тепловых сигнатур и гравитационного склонения на местности. Да, в двадцать первом веке, конечно, много знали о гравитации и о склонениях!
– На относительно ровной местности, – вздохнул Детеринг. – Ерунда это все. Если б ты увидел, что носят на себе некоторые корварские варлорды… или богатые лидданы – те же, гм, кондотьеры! Ничего, живы будем, слово даю – познакомлю.
– Ну, Мюира я хорошо помню.
– На нем ты не видел почти ничего экстраординарного. А господину Энгри вступать в бой не пришлось… Меня куда больше беспокоит тот факт, что наши оппоненты превосходят в техническом отношении нас с тобой. Как Пибоди смог засечь слежку? По сигналу скаутов? Но у нас ведь тоже не дураки, и скауты работают в одном из гражданских диапазонов – поди ты их идентифицируй. Это ж не радиоканал, субэтернальный можно дробить до триллионных долей. Однако он их засек и как-то усыпил. И никто не может сказать как.
Детеринг растоптал ногой окурок и мрачно уставился в желтую стену перед собой. Харрис буквально умолял его зарядить гранатометы не летальным, а усыпляющим газом, но Йорг отказался. Случись Лупиньо выйти отсюда живым – проблем будет столько, что даже подумать тошно. Нет уж, пусть Тео переживет свою горечь за разгромленное этим психом семейное
«С меня, – твердо сказал себе Йорг, – по уши хватит Эда, и больше я никаких дел с Военно-Космическими Силами иметь не желаю. Хорошо бы – до конца жизни…»
– Движение, – внезапно заговорил его шлем голосом Харриса, который сидел этажом выше, в будке правого машиниста сцены. – Я спускаюсь.
Йорг надел шлем, посмотрел на часы: до открытия оставалось меньше получаса.
– Я не спал? – спросил он Ломбарди.
– Нет, – мотнул головой тот. – Время убежало?
– Похоже, они решили шарахнуть прямо во время приветственной речи. К бою, капитан.
Эдвин тоже надел шлем, проверил снаряжение, потом плавно потянул предохранитель излучателя. Укороченный двухствольный «Нокк» тотчас же ожил, выдвинул электронно-оптический прицел, приветственно моргнул огоньком готовности. Йорг улыбнулся: в действиях Ломбарди чувствовалась хорошая школа.
Харрис уже шел по лестнице – мягко, едва слышно.
– Семь, – сказал он, – и что-то тащат с собой.
– Семь? – удивился Детеринг. – Я предполагал, что Сколопендра привез четверых, а еще двое прибыли раньше.
– Там вообще что-то не то. – Тео надел шлем, и Йорг больше не видел его встревоженного лица – зато вскоре он увидел изображение, передаваемое видеоголовками, закрепленными в штреке.
И то, что он увидел, ему не понравилось до ужаса.
Людей было и впрямь шестеро – трое осторожно и медленно несли какой-то узкий и длинный ящик, еще двое – тюк, очень похожий на те, что они с Эдом Ломбарди забрали из усадьбы Лафошей, а шестой держал в руках какую-то коробку, обмотанную кабелем. Но вот седьмой, замыкающий… он явно не был человеком.
Огромное существо, закутанное в складчатый плащ с большим, полностью скрывающим лицо капюшоном, не подходило ни под один из известных Йоргу расовых типов. Сперва он подумал, что перед ним «старый» фарги, ибо только они могли достигать такого гигантского роста – там, где люди шли вполне спокойно, чужак вынужден был даже не пригнуться, а сложиться едва не пополам, – но тут же остановил сам себя, потому что кинематика нижних конечностей пришельца была вполне человеческой, нисколько не напоминая птичьи приплясывания фарги.
«Зачем ты здесь, пся крев?» – подумал Детеринг.
Люди с ящиком остановились и очень аккуратно опустили свою ношу в нескольких метрах от генератора, а те двое, что несли тюк, примостили его рядом и принялись разматывать ремни. Тем временем человек с коробкой – видимо, инженер Джон Пибоди, присел возле генератора. Из висевшей на плече сумки он извлек пару фонарей на легких подставках, и в шахте сразу стало светло.
Один из тех, кто нес длинный ящик, сбросил с него крышку, потом подошел к чужаку. О чем они говорили, Йорг слышать не мог, но после короткого разговора мужчина снова вернулся к ящику и стал доставать из него какие-то шланги в спиральной защитной оплетке.
– Вот он, – услышал Йорг шепот Харриса, – Карл Хан…
В какой-то момент Лупиньо повернулся прямо к одной из видеоголовок, и Йорг содрогнулся, увидев его лицо. Это было лицо ребенка, но – ребенка, перемахнувшего за столетний рубеж: сморщенное, с вывернутыми красными веками и отвисшей нижней губой. Учитывая, что Хан был ненамного старше Тео, метаморфозы, случившиеся с ним из-за долгого соседства с лидданским гравикомпенсатором, выглядели ужасающе. Он уже и вправду не был человеком – точнее, не совсем человеком.