Заметки о русском (сборник)
Шрифт:
В инквизиции была должность «квалификатора». Квалификатор определял – что есть ересь и что ересью не является. В науке квалификаторы ужасны. Их много в литературоведении.
Ларошфуко: «Человек всегда имеет в себе достаточно мужества, чтобы перенести несчастия других». Добавим: а ученый – неудачи чужого эксперимента или его фактическую ошибку.
Б. А. Романов сказал про одного историка, увеличивавшего список своих работ обилием рецензий: «Он расплевывает свои рецензии
Там, где нет аргументов, там есть мнения.
В одной из своих рецензий Б. А. Ларин написал: «Самой сильной частью книги приходится признать ее оглавление – попытку систематизации вопросов, – разработка же их (т. е. вся книга. – Д. Л.) поверхностна и примитивна». Убийственно точно.
В начале 30-х годов, в пору «перестройки» Академии наук кто-то (не назову фамилии) читал доклад о Пушкине в Большом конференц-зале главного здания Академии наук в Ленинграде. По окончании доклада, когда все расходились, в толпе у дверей Е. В. Тарле воздел руки кверху и произнес: «Я, конечно, понимаю, что это Академия наук, но в зале все же были люди с высшим образованием». Вчера читался доклад по советской литературе в Отделении литературы и языка. Я не выдержал и ушел, а знакомым сказал: «Мы-то ко всему привыкли, но стыдно было стенографисток».
Ньютон открыл закон земного тяготения, но он не строил гипотез – что это такое, чем объясняется и т. п. Ньютон об этом декларативно заявил: он сказал, что не строит гипотез о том, чего не знает. И этим он не затормозил развития науки (со слов академика В. И. Смирнова. 15.IV.1971 г.).
Прогресс – это в значительной мере дифференциация и специализация внутри некоторого «организма». Прогресс в науке – это тоже дифференциация, специализация, усложнение изучаемых вопросов, появление все новых и новых проблем.
Количество поднимающихся в науке вопросов значительно обгоняет количество ответов. Следовательно, наука, позволяющая пользоваться силами природы (в широком смысле), одновременно увеличивает количество тайн бытия.
Одно из самых больших удовольствий для автора – выход его книги или статьи. Но… удовольствие это падает с выходом каждой следующей книги: вторая книга – уже половина восторга от первой, третья – треть, четвертая – четверть и т. д. Чтобы сохранить это удовольствие, надо, чтобы труды были новыми, не повторялись – были как бы каждый раз «первыми». Книга должна быть «неожиданностью» – и для читателя, и для самого автора.
Недостаточно быть рыбой, чтобы стать хорошим ихтиологом: это выражение можно применить к одной старой фольклористке из деревни, считавшей себя высшим авторитетом в делах народного творчества.
Раздраженный пустыми социологизированиями одного литературоведа, В. А. Десницкий сказал: «Из этого Пушкину штанов не сошьешь».
Резерфорд сказал: «Научная истина проходит три стадии своего
«Инверсионная система» в науке: доказательная система строится для той или иной концепции. Соответственно подбираются документы и т. д.
С. Б. Веселовский писал: «Никакое глубокомыслие и никакое остроумие не могут возместить незнания фактов» (Исследования по истории опричнины. 1963, с. 11).
В. А. Десницкий (бывший семинарист) называл сотрудников Пушкинского Дома, обладающих учеными степенями, «рясофорными».
Барабанный бой эрудиции: имена, названия, цитаты, библиографические сноски – нужные и ненужные.
Выражение Изоргиной: «заботливые эрудиты».
Анатоль Франс: «Наука непогрешима, но ученые часто ошибаются».
Из «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина. Один из параграфов Устава «О нестеснении градоначальников законами» гласит: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя». Напрасно думают, что это не относится к науке.
«Где, хотел бы я знать, тот тяжеловес, который в состоянии вбить в семь-восемь страничек… историю и теорию, обзоры и методы» (из статьи Марлена Кораллова).
«М. А. Лифшиц по праву таланта и авторитета занял в искусствоведении милицейский пост, чтобы регулировать движение. Но поток не повернул вспять, а стал просто обходить постового…» (М. Кораллов).
«Избирательное мышление» – бедствие в науке. Ученый, согласно этому избирательному мышлению, выбирает для себя только то, что подходит для его концепции.
Ученый не должен становиться пленником своих концепций.
Суеверия порождаются неполным знанием, полуобразованностью. Полуобразованные люди наиболее опасны для науки: они «всё знают».
А. С. Пушкин в «Наброске статьи о русской литературе»: «Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости».
Сорные идеи растут особенно быстро.
«Престижные публикации» ученых: 1) для увеличения числа работ (списка работ); 2) для участия в том или ином сборнике, где появление имени ученого само по себе почетно; 3) для участия в каком-либо большом научном споре («присоединение к спору» – «и я имею в этом свое мнение»); 4) для того чтобы войти в историографию вопроса (особенно часты статьи этого рода в спорах о датировках документа); 5) для того чтобы напомнить о себе в каком-либо солидном журнале; 6) для того чтобы выказать свою эрудицию. И т. д. Все эти публикации засоряют науку.