Замкнутый круг
Шрифт:
Стинг хотел было отколоть очередную шуточку в адрес сестры, но успел лишь беззвучно раскрыть рот — а потом вместе с тем, как Люси медленно, сантиметр за сантиметром опустилась на его член, из лёгких резким ударом вышибло весь воздух. Что-то поплыло перед глазами — кажется, это было её лицо с почерневшими от похоти глазами, — тисками сдавило голову и закружило на карусели. Внутри неё было влажно, туго и обжигающе горячо. Люси хрипло выдохнула и, приподнявшись, толкнулась ещё раз, насаживаясь до упора и почти до боли потираясь своим лобком о его. Девушка невольно вцепилась ногтями в жилистые плечи, оставляя на них белые, стремительно краснеющие полосы, и откинула назад голову, испуская хриплый, полный облегчения вздох. Длинные волосы рассыпались по спине, неприятно прилипая ко взмокшей коже. Низ живота распирало изнутри, даря потрясающее чувство наполненности и миллиарды ежесекундно вспыхивающих во всём теле зарядов-импульсов. Постепенно Люси поймала ритм, начиная двигаться
Долгое бездействие утомляло. Стинг обхватил ладонями округлые бёдра, направляя тем самым девушку, задавая нужный темп и безмолвно давая ей понять, что она всё делает правильно. Шлепки мокрых тел под аккомпанемент сдавленных стонов, дыхания и скрипа потёртого дивана стали ещё интенсивнее.
— Хочу тебя, — упираясь взмокшим лбом в лоб парня, хрипло выдохнула Люси и захлебнулась в собственном вздохе: воздух вокруг них сгустился настолько, что его плотность практически можно было попробовать на ощупь. Её потяжелевший больной взгляд ни на секунды не отрывался от лица Стинга, и от этого вдоль спины вниз струилась вереница колких мурашек. Это возбуждало настолько, что в низу живота сворачивался тугой узел, в любой момент готовый не выдержать напряжения и лопнуть.
— А сейчас мы что, по-твоему, делаем? — он попытался усмехнуться, но получилось у него довольно жалко. Люси закусила губу, пытаясь скрыть улыбку, приподнялась так, что внутри неё осталась одна головка, и резко опустилась, вгоняя в себя член по самые яйца.
— Но этого мало, — торопливо облизала пересохшие губы и прижалась ещё плотнее. Только сейчас Стинг заметил, что её всю колотило.
Мало, значит… В конце концов он всегда знал, что эта девчонка будет той ещё похотливой сучкой, с ней всё с самого начала было понятно. Он скользнул руками выше, подцепил край задравшего платья, которое до сих пор было надето на девушке, и потянул его вверх, снимая через голову и отбрасывая куда-то в сторону. Обнажённая грудь тяжело легла в ладонь, и, сжимая большие полушария, Стинг невольно поразился контрасту мягкости её кожи и напряжённости возбуждённых сосков. Перекатывая их между пальцами, он сорвал с её губ глубокий гортанный стон, а потом вдруг резко отбросил в сторону обманчивое спокойствие и дал волю истинным желаниям: схватил её жёстко, до расцветающих прямо под пальцами пунцовых синяков, резко вскинул бёдра и задвигался на пределе своих возможностей — и после этого Люси уже не замолкала. Её метало из стороны в сторону, она кричала, скулила и хрипло плакала, напрочь срывая голос. Тело горело изнутри, и этот изнуряющий, нарастающий с каждой минутой жар множился, казалось, уже и в воздухе, превращая диван под ними в бесформенную кучу тягучего латекса, в который они всё глубже проваливались. Девушка попыталась подмахивать бёдрами в такт, но просто не могла поспеть за установленным диким темпом, а потому сдалась, бессильно уткнувшись лицом Стингу в плечо и горячо и шумно дыша. Он трахал её размашисто, почти зло, вгоняя член до самого основания и не давая ни секунды на передышку. Он и сам уже, казалось, давно не дышал — проще было дать работать организму из последних сил, чем срывать горло в болезненном дыхании, которого всё равно не хватало. Тугая спираль в низу живота давила уже ощутимо, почти болезненно, и наступления момента, когда она наконец-то выстрелит, ждали с облегчением и одновременным алчным нежеланием в попытке получить ещё больше.
Когда Стинг перестал ощущать кончики пальцев, то понял: это первый признак. Звуки в его голове превращаясь в бессвязную кашу, на фоне которой выделялся лишь грохот крови в висках и судорожное дыхание Люси у самого уха. А потом всё смешалось разом, и с раздавшейся вспышкой сверхновой он утратил возможность видеть, слышать и чувствовать разом. С протяжным рыком Стинг толкнулся последний раз и кончил. Только внутри осталось чувство какой-то небывалой пустоты и лёгкости, будто тело весом с пушинку находится в подвешенном состоянии.
— Сколько раз я просила, чтобы ты прекратил делать это в меня, — едва ворочая языком, пробормотала Люси, но возмущение её было скорее для проформы: сил не было ни на что абсолютно, и единственным желанием сейчас было принять душ и забыться крепким сном на пару часов. Девушка поёрзала, но покидать насиженное место не спешила, устраиваясь поудобнее и обхватывая ногами торс брата.
— Ты сама виновата, ничего не могу с собой поделать. — Он потрепал золотистую макушку, невольно любуясь: изящная, гибкая, такая податливая в его руках, Люси вызывала желание. Было даже немного жаль, что в остальных планах для него она была полной пустышкой. Он сухо ткнулся губами во взмокший висок и наконец-то вдохнул полной грудью. Ощущение собственного превосходства опьяняло не хуже молодого вина. — Отдохни, впереди у тебя тяжёлый день. И внимательно слушай, что тебе предстоит сделать, Люси…
========== VII ==========
В ванную Люси зашла кривой неверной походкой и, не посчитав нужным снять одежду, прямо так залезла в душевую кабину, откручивая сразу оба вентиля крана. Глаза неприятно
Ноги держали плохо, и девушка, пытаясь унять мелкую дрожь в коленях, неуклюже уселась на дно душа. Рука, всё это время держащая душевую насадку, бессильно разжалась, и вслед за гулким стуком раздался шум барабанящих о стенку кабины струй воды. С абсолютно безучастным взглядом Люси просто сидела и смотрела, как в щель между дверцами вода просачивалась наружу, образуя на полу растущую лужу. Если бы кто-то сказал, что прямо сейчас настал момент её смерти, девушка восприняла бы это даже не с равнодушием, а долгожданным облегчением. Она чувствовала себя абсолютно разбитой, пустой, выпотрошенной изнутри. Только сейчас она начала задумываться о том, настолько ли сильной была её потребность быть нужной хоть кому-то. Если раньше вопрос о том, сложно ли будет переступить через себя ради расположения любимого человека, получить взамен хотя бы чёртову крупицу этой любви, не вызывал и тени сомнения, то теперь всё было совсем по-другому. Люси не хотела больше продолжать всё это. Она стала безвольной, смешалась со всей той мерзостью, которая творилась вокруг, и просто исчезла, перестала существовать. Превратилась в ничтожный кусок грязи, готовый рассыпаться в пыль при малейшем неосторожном касании.
Неосторожным движением ноги она задела шланг, и прямо ей в лицо ударил мощный поток воды.
— Ты чудовище, Стинг.
Самым страшным во всей этой ситуации было то, что при всём осознании ситуации, она ничего уже не могла — не хотела сделать. Все её слова, мысли, действия сомкнулись в кольцо, за пределами которого она уже не представляла своей жизни. Она стала слишком зависима от брата, и, наконец, получив желаемое, уже не могла так просто сама же от него отказаться.
«Пока в твоей жизни есть Стинг, ты никогда не сможешь разорвать этот замкнутый круг, всё просто, милочка».
Она сдавленно застонала и, положив ладони на грудь, очертила подушечками пальцев затвердевшие соски. Заметно потяжелевшая мокрая ткань ощутимо тёрлась о кожу, вызывая сладкую дрожь по всему телу. Люси откинула назад голову и, не рассчитав силу, ударилась затылком о стену. Наружу вырвался судорожный полувздох-полукрик, а вслед за этим перед глазами рассыпались пляшущие чёрные точки. Не так давно прошедшее возбуждение вновь начало набирать обороты, снося на своём пути все доводы здравого смысла. Новизна ситуации, в которой она оказалась, неловкость и даже тот факт, что её могут услышать — всё становилось жалким и несущественным перед берущими верх инстинктами. Одна мысль о том, что Стинг может узнать, чем она собирается здесь заниматься, наводила на неё суеверный ужас — и заставляла с ещё большей силой хотеть осуществить желаемое.
«Просто постарайся не шуметь, тише, девочка».
Люси закусила губу и несмело опустила руку вниз, оглаживая низ живота. Приподняла полы рубашки и провела ладонью ниже, касаясь промежности. Только сейчас, находясь под горячими струями воды, она заметила, как сильно вещь пропиталась запахом Стинга. Тяжёлый влажный воздух усиливал ощущения, из-за чего каждый вдох для неё был равен краткосрочной агонии. Подрагивающей от волнения рукой она помассировала складки половых губ и засунула внутрь палец. Поморщилась от неприятных ощущений, оцарапав нежные ткани, и осторожно добавила ещё один. Ощущать саму себя изнутри было в новинку. Наверное, именно такой её и чувствовал Стинг: тугой, рельефной, нестерпимо горячей и влажной. Было непривычно и немного приятно, но не более того, хотелось чего-то большего. Пальцы сами нащупали головку клитора и мягко, с лёгким нажатием начали по кругу массировать его. Всё тело до кончиков пальцев моментально наполнила приятная, жгучая энергия. Стыдясь собственных растущих желаний, девушка зажмурилась и свободной рукой нащупала валящуюся поодаль без дела насадку для душа. Прикосновения десятков мелких струй были потрясающими, ни на что непохожими — словно сотни иголок под напором входят в твоё тело, но проникали они на удивление легко, мягко, вызывая лёгкую вибрацию. Люси расслабилась и, слегка приоткрыв глаза, устроилась удобнее, всем телом откидываясь максимально назад. Оставленная без внимания грудь со взбухшими сосками неприятно зудела, требуя своей порции ласки. Ощущение того, как тебя изнутри наполняет тёплая жидкость, было ни с чем несравнимым, скорее моральным, нежели физическим, удовольствием. Уступало оно разве что тому моменту, когда подобное с ней проделывал Стинг…