Замкнутый круг
Шрифт:
— Как же, медаль. Они даже и разговаривать не стали. Лейтенант белобрысый подошел, спросил из какого мы дома и ушел. Ему, видишь ли, соседей велено было опросить, а мы из другого дома. Мы ему, значит, не нужны! Зина, ты чего такая грустная?
— Я, девочки, думаю, что я их не туда направила. Не того злодея они взяли. А вдруг тот журналист не убивал.
— Как же, не убивал? Кровь на нем была?
— Была! Но не он убивал.
— Участковый говорил, что отпечатки его нашли?
— Нашли! Но он не убивал. Там, небось, и твои отпечатки
— Ты не дури, Зина. Если не журналист, то кто?
— А хоть Вавилов! Он пьянь такая, что за бутылку зарежет. Или, например, Ефим, племянник ее.
В какой-то момент Олег сообразил, что ему лучше не задавать вопросы. Он превратился в заинтересованного слушателя. Это была самая выгодная позиция.
Ни один опер или следователь, пригласивший этих бабушек в кабинет и, задавая им прямые вопросы, не получил бы столько информации, как молчаливый доверчивый Олег.
Нужно только в соответствующих местах удивленно хлопать глазами, вздыхать, улыбаться, сочувственно качать головой.
Олег узнал, что племянник погибшей Ефим Уколов появился во дворе уже после убийства, когда у подъезда стояли милицейские машины и группа любопытствующих соседей. Правда, он мог быть здесь и раньше, а это был его второй приход. Решил злодей сам посмотреть на дело рук своих. Тем более, что его руки были в синяках, а на лице красовались три яркие царапины. Чем не результат драки со своей теткой?
Вавилов же оказался соседом с верхнего этажа. Но если бы просто соседом…
Это была старая и единственная любовь Нины Ивановны. Еще с семидесятых годов. Из-за него она и семьей не обзавелась. Все его ждала! И он периодически приходил к ней. Когда на год, когда на два. Такой вольноопределяющийся гражданский муж.
Очень удобно для Вавилова! Его официальные жены приходят и уходят, а Нина Горюнова всегда рядом, всегда примет. Надо только спуститься на один этаж.
Так вот этот любвеобильный Юрий Николаевич в очередной раз нашел себе новую пассию. И очень, по мнению собеседниц Олега, очень молодую! «Ей еще и пятидесяти нет». И это могло обидеть Нину Ивановну, которая столько раз прощала своего неверного соседа. Действительно, погулял в молодости, а после шестидесяти пяти мог бы и остепениться.
А эта новая его краля — пробы негде ставить. Все деньги с Вавилова тянула. Он, возможно, и решил к Нине Ивановне подкатиться, денег в долг взять.
И как обычно без отдачи. Да что с нее возьмешь? Одно слово — Горюнова…
Этим утром в юридической конторе Никиты Сергеевича Рубина было многолюдно.
Савенков не стал прорываться без очереди. Он спокойно сел на свободный стул рядом с секретаршей и стал ждать.
Ему повезло, когда девушка по звонку шефа на минутку забежала в его кабинет. Савенкову хватило этого времени, чтоб под недоуменными взглядами посетителей пролистать журнал учета
Очевидно, Савенков нашел в этих бумагах нечто, позволяющее больше не томиться в очереди. Когда пришла секретарша, он встал из-за ее стола, протянул свою визитную карточку и громко произнес:
— Передайте Рубину, что мне нужна срочно встреча. Я по делу об убийстве гражданки Горюновой!
Если ты не просто человек, а подозреваемый в убийстве, то все твои действия воспринимаются несколько иначе. Под особым углом зрения!
Рубин явно суетился. Нет, он не был испуган. Но был излишне приветлив и услужлив. Он выскочил из своего угла, пожал руку в легком поклоне, затребовал для гостя кофе, предложил расположиться у приставного столика.
Возможно, он всегда такой. Но после того, что Савенков увидел на столе у секретарши, у него был повод насторожиться.
— Надеюсь, вы знаете, Никита Сергеевич, зачем я здесь?
— Увы! Ни сном, ни духом, как говориться. То есть, я знаю, что моя клиентка госпожа Горюнова убита в субботу, но это все, что я знаю!
— Точно, все!
— Точно! А вы, Игорь Михайлович, как я понимаю, частный детектив. Агентство «Сова». Красиво звучит! И со смыслом! Такая птица даже ночью все видит и слышит.
— И очень когти цепкие. Захватит кого — не выпустит.
— У вас прямо зловещий тон, Игорь Михайлович. Если вы меня решили зацепить, то зря. Пустой номер! Горюнова, она просто моя клиентка, которая решала имущественный вопрос. Детали, уж извините, я от вас скрою. Так требуют наши правила и юридическая этика.
— Этого я и не требую. Но, скажите мне, в котором часу вы пришли в квартиру Горюновой в субботу?
— Стоп! Не надо меня так грубо ловить. Не был я у Горюновой в субботу двадцать пятого числа.
— Отлично! Понятых у нас хватит. Я вызываю следователя для изъятия еженедельника вашей секретарши.
— Зачем?
— Там есть хорошая запись за пятницу: «Согласовать встречу с Горюновой на 9.30». И стрелочка на субботу. А в субботу вы не работаете, значит, встреча на ее квартире. А убита она была в девять тридцать… Дальше объяснять?
Рубин отскочил к своему столу, схватил трубку прямой связи с секретаршей и прокричал:
— Анастасия, немедленно уничтожь свой еженедельник. Немедленно! Сожги, порви, в туалет спусти! Завтра новый заведешь!
Савенков во время этой тирады встал и, подойдя поближе к Рубину, ехидно прошептал.
— Зря вы так, Никита Сергеевич! Вы же явно себя выдаете. Важна не запись, а ваша реакция на нее. Значит в ней что-то страшное для вас…
— Ничего там нет!
— Но представьте, что у вас в приемной сейчас пять-шесть свидетелей. На суде они сообщают, как после вашего звонка испуганная Анастасия схватила еженедельник и побежала в туалет. Что подумают присяжные?
Рубин опять поднял трубку: