Замок Бландинг

Вудхаус Пелам Гренвилл

— Суровый приговор.

— Что поделаешь! Злодейство, каких мало. Толкают полицейских в пруд, а потом…

— Зачем же он вводит в искушение? Девушки — это девушки.

— Я им покажу!

— А как же милость? Она, понимаешь, нисходит с высоты на тех…

— К черту!

— Слышал бы тебя Шекспир! Значит, приговор не отменишь?

— Ни в коем случае. А теперь поговорим о тебе. Лорд Икенхем кивнул:

— Да, я надеялся, что ты уделишь мне минутку. Только постой, вызову свидетеля.

Подойдя

к двери, он позвал: «Зад!» — и появился майор, не доевший клубнику.

— Зайди-ка сюда, ты мне нужен. Наверное, мой рассказ тебя шокирует…

— Не про типа из Калькутты? Это я слышал.

— Нет, он в другом роде, но тоже потрясет твое нравственное чувство. Начать сначала?

— Вроде бы так лучше.

— Да, лучше. Жила-была американка по имени Элис. Приехала она в Лондон, купила кой-какие камешки, намереваясь отвезти их в Америку и там носить…

— Что вы тут… — начал сэр Эйлмер, но граф на него посмотрел.

— Балбес, — сказал он, — если ты еще раз меня прервешь, всыплю шесть горячих. Зад с удовольствием тебя подержит.

— Как в старое время… — умилился Планк.

— Великолепно. Итак, продолжаю. На чем мы остановились?

— Американка купила драгоценности.

— Так. Но ей пришло в голову, что на нью-йоркской таможне придется много платить. Она платить не хотела.

— Что ж, естественно.

— И вот по своей девичьей простоте она решилась на контрабанду.

— Молодец. Я всегда говорю — нечего платить этим гадам. У них и без того слишком много денег.

— Именно это ощущала мисс Ванситтер. Но контрабанда нелегка.

— Что верно, то верно. Помню, хотел я провезти сигары…

— Она поразмыслила, — поспешил сказать лорд Икенхем, — и ей пришел в голову замечательный способ. У нее была подруга, молодой скульптор. Она пошла к ней, и они положили камни в новый бюст. Наша американка решила, что эти гады скажут: «А, бюст!» — и больше ничего.

— Очень тонко.

— Да. Но… держись за кресло, Зад, — скульпторша лепила в это время самого Балбеса.

— Зачем? — удивился майор.

— Для местного клуба.

— Вот это да!

— Во время сеансов она ему сказала, что оставляет тот, первый бюст у меня, недалеко отсюда, чтобы забрать потом. А Балбес… Нет, не могу! Не надо тебе знать такие вещи.

— Ничего, ничего.

— Ты не поверишь, но вчера Балбес проник ко мне и украл бюст.

— В котором камни?

— Да.

Перспективы, описанные графом, не удержали сэра Эйлмера:

— Это ложь!

Лорд Икенхем поднял брови:

— Помилуй, к чему этот пыл? Неужели ты думаешь, что я выдвину такое обвинение без солидных доказательств? Да, Зад, он проник ко мне, охмурил дворецкого…

— Неправда! Он меня не пустил.

— Коггз

говорит иначе. Он признался, что впустил тебя и оставил без присмотра. Мало того, он видел, что у тебя под пиджаком что-то есть. Не надо, Балбес, не стоит. Лучше, я бы так сказал — мужественней признаться во всем и положиться на нашу милость.

— Да, — согласился майор, — гораздо мужественней.

— Перейду к доказательствам. У тебя, Зад, хорошая, большая нога. Подойди, будь любезен, вон к тому шкафу и вышиби дверь.

— С удовольствием! — сказал майор.

Лорд Икенхем не переоценил его ногу. Хрупкая дверца только крякнула.

— Видишь бюст? — спросил граф.

— Вижу.

— Тащи сюда.

Баронет смотрел на бюст, как смотрят на змею. Он ничего не понимал. Жена бы ему объяснила, но ее не было.

— Как он сюда попал?

Граф изящно улыбнулся:

— Ну, Балбес, нельзя же так! Правда, Зад?

— Конечно.

— Разбей ему голову.

— Бюсту? Сейчас! — отвечал майор и разбил ее. Лорд Икенхем поднял из обломков замшевый мешочек, развязал завязки и высыпал сверкающие камни прямо перед сэром Эйлмером. Майор с нескрываемым восторгом глядел на баронета.

Третий друг собрал драгоценности и положил мешочек в карман.

— Ну вот, — сказал он. — Ты спрашивал, Балбес, почему я явился под чужим именем. Я хотел уладить все тихо. Скоро выборы, скандал тебе не нужен, а что до самого дела — человек слаб… Мы понимаем — соблазны. Понимаем, Зад?

— Как не понять!

— Замнем это все?

— О чем речь!

— Ты никому не проговоришься?

— Ну, в клубе кому-нибудь, а вообще — конечно.

— Итак, все забыто. Естественно, свой беспощадный приговор ты отменяешь. Отменяешь, Балбес? — проверил он, заметив, что хозяин как-то сник.

Сэр Эйлмер снова уподобился загарпуненному киту.

— Что? — проговорил он. — Да, отменяю.

— Молодец, — похвалил его граф. — Так я и думал. А то — тридцать суток за детскую шалость! Какая-то Звездная Палата. Вы, большие начальники, привыкаете помыкать своими ближними. Ну что ж, пойдем к Поттеру, пусть освободит узников. Насколько я понял, они в кладовке.

И он повел друга под руку, мягко увещевая начать новую жизнь. В конце концов, прибавил лорд Икенхем, подняться может всяк, поправ дурное «я», отмерший пласт.

Уже не слыша его голоса, майор Брабазон-Планк постоял, отрешенно глядя на экспонаты. Разум его отдыхал. Но тут, как бывало в лесах Бразилии, он вспомнил, что недоделано какое-то важное дело.

Подумав немного, он повернулся и пошел доедать клубнику.

Перелетные свиньи