Замок (др. изд.)

Вилсон Фрэнсис Пол

Ворманн услышал голоса у ворот и оглянулся. Профессор с дочерью о чем-то громко спорили возле невозмутимо стоявшего часового. Не надо было знать румынский, чтобы понять, что они ссорятся. Девушка как будто защищалась, но не уступала. Капитан порадовался за нее. Старик всегда казался Ворманну своего рода тираном, спекулировавшим своей болезнью, чтобы влиять на дочь. Но сегодня он выглядел совсем не больным. Голос, обычно слабый, звучал громко и пронзительно. Должно быть, он и в самом деле сегодня чувствует себя гораздо лучше.

Ворманн

отвернулся и зашагал к столам. Но вдруг пошел медленнее, когда на глаза попалась темная арка, через которую можно было бы по каменной лестнице спуститься в подвал и в подземелье.

Сапоги… эти чертовы грязные сапоги…

Ворманн не мог не думать о них. Прямо наваждение какое-то… за испачканными сапогами мертвецов крылось что-то ужасное. Ему просто необходимо еще раз взглянуть на них. Всего лишь раз.

Он быстро спустился вниз по ступенькам, пробежал по коридору, нигде не задерживаясь. Он только взглянет — и сразу наверх, на свет. Ворманн схватил лампу со стены возле пролома, зажег и полез вниз, в холодный мрак подземелья.

Там по грязи сновали три жирные крысы. Поморщившись от отвращения, Ворманн схватился за «люгер», желая пристрелить нагло глядящих на него грызунов. Но пока доставал оружие и досылал патрон, крысы благоразумно ретировались во тьму.

Сжимая в руке пистолет, Ворманн двинулся к лежавшим в ряд трупам. Крыс больше не попадалось. Всякие мысли о вымазанных сапогах вылетели из головы. Единственное, что теперь занимало капитана, — состояние тел мертвецов. Если крысы до них доберутся, он никогда себе не простит, что так затянул с отправкой останков на родину.

Кажется, все в полном порядке. Простыни на месте. Ворманн приподнял их одну за другой, посмотрел на лица — никаких следов деятельности крыс не было. Он коснулся лица одного из солдат — холодное. Совершенно ледяное и каменное. Малопривлекательная пища для крыс.

И все же теперь, зная о наличии хвостатых тварей, он больше не мог рисковать. Завтра утром пораньше необходимо организовать отправку. Он и так достаточно долго тянул. Капитан выпрямился и собрался было уйти, как вдруг бросил взгляд на руку одного из мертвецов, торчавшую из-под простыни. Капитан наклонился, чтобы убрать ее, но тут же отпрянул, едва коснувшись пальцев покойника.

Они были ободраны.

Понося вовсю крыс, Ворманн поднес лампу поближе к покойнику. И содрогнулся. Рука была грязной. Ногти сорваны и тоже покрыты грязью, кончики пальцев ободраны до кости. Ворманну стало дурно. Ему довелось однажды видеть подобное. В Первую мировую. Такие руки были у солдата, раненного в голову, которого по ошибке сочли мертвым и похоронили заживо. Очнувшись в гробу, он вылез из соснового ящика и прорыл руками пять или шесть футов земли, пытаясь выбраться. Несмотря на сверхчеловеческие усилия, бедолага так и не добрался до поверхности. Он задохнулся, но успел высунуть руки наружу.

Они выглядели в точности как эта.

Весь дрожа, Ворманн попятился

к лестнице. У него не было ни малейшего желания осматривать вторую руку покойника. Он вообще больше ничего не хотел видеть здесь внизу. Никогда.

Капитан круто повернулся и бросился наверх, к свету.

Магда вернулась прямо к себе в комнату, намереваясь провести несколько часов в полном одиночестве, наедине с собой. Ей было над чем подумать. Но она никак не могла сосредоточиться. В комнате все напоминало о Гленне, о ночи, проведенной с ним. Незастланная кровать мешала думать.

К тому же она не могла не смотреть на замок и подошла к окну. Дух зла, прежде витавший лишь в его стенах, пронизывал теперь все пространство вокруг, и от этого мысли путались еще больше. Возвышавшийся на скале, он напоминал склизкую морскую тварь, выпустившую во все стороны свои зловещие щупальца.

Девушка отвернулась, и тут ей на глаза попалось птичье гнездо. Его маленькие обитатели сегодня почему-то молчали. И это казалось странным. Потому что накануне они пронзительно пищали весь день и всю ночь. Может, они улетели? Вряд ли. Магда мало что смыслила в птицах, но была уверена, что эти крохотные комочки еще не научились летать.

Обеспокоенная судьбой птенцов, девушка подтащила к окну табурет, встала на него и заглянула в гнездо. Птенцы были там — безжизненные неподвижные крошечные комочки с широко раскрытыми клювиками и остекленевшими глазами. Глядя на мертвых птенцов, Магда вдруг ощутила печаль утраты и, спрыгнув на пол, задумчиво облокотилась на подоконник. Птенцов никто не убивал. Они просто умерли. Может быть, заболели? Или умерли от голода? Возможно, их мать съела деревенская кошка… Или она их просто бросила…

Магде больше не хотелось оставаться в одиночестве.

Она вышла в коридор и постучала в комнату Гленна. Не дождавшись ответа, девушка распахнула дверь и вошла внутрь. Никого. Магда из окна выглянула наружу, надеясь увидеть Гленна загорающим на солнышке, но и там его не было. Вообще никого не было.

Куда же он мог деться?

Девушка спустилась вниз. Вид неубранных грязных тарелок в столовой сильно озадачил ее. Странно! Магда знала, что Лидия прекрасная хозяйка. И вдруг такой беспорядок! Однако тарелки напомнили девушке, что она не завтракала, а уже близилось время обеда, и она изрядно проголодалась.

Магда вышла на улицу и сразу же натолкнулась на Юлиу, который что-то высматривал в другом конце деревни.

— Доброе утро, — поздоровалась девушка. — А нельзя ли пообедать пораньше?

Юлиу повернулся и с такой враждебностью посмотрел на Магду, будто считал ниже своего достоинства отвечать на подобные вопросы. Он даже не удостоил ее ответом и снова отвернулся.

Проследив за его взглядом, Магда поняла, что корчмарь смотрит на небольшую толпу возле одного из домишек.

— Что случилось? — поинтересовалась она.