Замок храпящей красавицы
Шрифт:
– Юра, ты узнал насчет Сергея Антипенко? У него есть сестра? Маньяк жив? Или он погиб в тюрьме?
– Срочно иди в кабинет к Филиппу Леонидовичу, – перебил меня Шумаков.
Я покосилась на серого, трясущегося Леню.
– Мне придется взять с собой его сына, он в полном неадеквате, парня нельзя оставить одного.
– Хорошо, но не задерживайся, – велел Юра и отсоединился.
Я взяла Леню за руку.
– Ничего не бойся, нам надо прогуляться.
Глава 22
Едва мы вошли
– Зачем ты его привела?
– Папа, я убийца, – произнес Леня с каменным, словно замороженным, лицом, – меня… расстреляйте!
– Что он несет? – поморщился отец.
– Ваш сын нуждается в помощи, – перебила я бизнесмена, – ему срочно необходима консультация психиатра. Следовало раньше обратить внимание на душевное состояние парня, вероятно, обошлись бы психотерапией, но теперь Леню придется поместить в клинику.
– Сейчас мне не до симулянта, – небрежно обронил Верещагин‑старший, – есть дела и поважней.
Я возмутилась:
– Зачем заводить детей, если они вам не нужны? Вы недолюбливали мальчика с раннего детства, считали его никчемным лентяем, верили равнодушным врачам из районной поликлиники, постоянно ругали сына, и в результате ему пришлось пережить трансплантацию почки. Вам не стыдно? Родители ответственны за своих отпрысков!
Юра встал с дивана.
– Вилка! У нас тут…
Верещагин махнул рукой.
– Погоди. Что случилось, то случилось! Хочу ответить госпоже писательнице. Детьми обязана заниматься мать. Я обеспечивал семью, времени на сю‑сю му‑сю у меня не было. Но всегда, придя домой, я интересовался у жены, как дела? Она отвечала: «Все нормально». Какие ко мне претензии? Леонид вырос странным, он, на мой взгляд, уже достаточно взрослый. Я в его возрасте давно завел семью, нес за нее ответственность, а сын избалован, не желает работать, еле‑еле учится, не имеет друзей.
– В ванной комнате Леонида в шкафу лежит окровавленный нож, – перебила я его, – ваш сын считает, что убил Ришу, перерезав ей горло!
Владимир вскочил со стула, Юра сделал шаг к младшему Верещагину, Филипп Леонидович заметно растерялся. Я быстро усадила несопротивляющегося, податливого Леню на диван и спросила:
– Разве Ирине нанесли именно такую рану?
Первым взял себя в руки бизнесмен.
– Нет. Зачем он говорит неправду?
Я посмотрела Филиппу прямо в глаза.
– Вашего сына намеренно доводят до сумасшествия. Хотите знать правду? Она не придется вам по душе.
Начальник охраны открыл было рот, но Филипп Леонидович поднял руку.
– Спокойно. Пусть она говорит.
Я села на диван у окна.
– Отчего‑то родители считают детей своей копией, но ведь это не так. Леонид мало похож на вас. Вы рано стали мужчиной, а Леня до сих пор наполовину ребенок. Стоит посмотреть на его комнаты, и многое станет понятно. Машинки, игрушки, мультфильмы. Лене комфортно пребывать в детстве, ребенок ведь ни за что не отвечает, он прячется за спинами взрослых. Если я не ошибаюсь, в психологии есть такое понятие, как синдром Питера Пэна, мальчика, не желавшего взрослеть. Но в отличие от веселого, бесшабашного, активного Питера Леня замкнут, он долго страдал
– Отличный психологический портрет, – подал голос Филипп Леонидович, – Ленька действительно хамоват, сколько раз ему говорили: «Будь вежлив с людьми», а он кивает и снова за свое. Мне даже пришлось извиняться перед посторонними людьми за его беспардонность. Сын вроде послушный и в то же время неслух.
– Он по менталитету семилетний мальчик, – сказала я, – реальный паспортный возраст человека не всегда совпадает с душевным. Тот, кто задумал извести Леонида, отлично знает, с кем имеет дело, вот почему он прислал ему письмо от лица сестры маньяка. Юра, ты нашел информацию на преступника?
Шумаков достал из кармана помесь сотового с компьютером.
– Сергей Яковлевич Антипенко – серийный убийца‑садист. Получал удовлетворение, мучая своих жертв, девочек старшего школьного возраста. Поскольку следов прямого сексуального контакта не обнаружилось, считалось, что преступник импотент. Убивал в течение двенадцати лет.
Владимир поморщился.
– Долго же его ловили.
Шумаков приблизил айфон к глазам.
– Большинство девочек было из неблагополучных семей, об их пропаже никто не заявлял. Сергея Антипенко осудили пожизненно. Умер он в больнице после драки в тюрьме. Есть сестра. Связаться с ней проблематично, женщина сменила имя, фамилию, жилплощадь. Сейчас ночь, но утром я попытаюсь найти ее. Пока все.
Я повернулась к Филиппу:
– При первом взгляде на нож в шкафу вашего сына мне стало ясно, что это не орудие убийства Риши. Лезвие слишком широкое, с зазубринами. А мы знаем, что девушку лишили жизни при помощи узкого, очень острого стилета, ударив ее в глаз. Около кровати Лени я нашла небольшую дырочку в стене, думаю, кто‑то из соседней библиотеки, граничащей со спальней парня, пугал его. История была задумана с размахом. Сначала Леонид получает письмо от сестры Антипенко – Галины. Филипп Леонидович, задам вам для проформы вопрос, на который, полагаю, знаю ответ. Кто был донором вашего сына?
Олигарх отвернулся к окну и предпочел промолчать.
– Неужели вы не хотите найти мерзавца, издевающегося над Леней? – воскликнула я. – Вы настолько равнодушны к судьбе продолжателя рода Верещагиных?
Бизнесмен ответил:
– Почка принадлежала Антипенко, я хотел спасти Леньку, широко раскинул сеть, искал донора, в конце концов мне сообщили о Сергее. Галина получила большой куш за разрешение отключить аппараты жизнеобеспечения брата.
– Кто знал о сделке? – быстро спросила я.