Замок храпящей красавицы

Донцова Дарья

Владимир передернулся.

– Тайра говорит, что Ника не выносит ничьих прикосновений. Если посторонний человек пытается погладить ее по руке или обнять, девчонка превращается в фурию, хватает любой предмет и бьет им бедолагу, норовя непременно попасть в глаз. Тайра думает, что Ника забрела в гримерку Риши, а та подошла к девочке, наклонилась и погладила малышку. Ника взбесилась… дальнейшее ясно.

– Пятна на платье девочки не от варенья! – воскликнула я. – Это кровь. Однако странно…

– По предварительному заключению эксперта, Ирину ударили

снизу, – перебил меня Юра, – нападавший был меньше ростом, чем жертва.

Филипп Леонидович повернулся к Шумакову.

– Можно точно узнать, этим ли ножом нанесли смертельное ранение?

Шумаков кивнул.

– Конечно. Форма раны, ее длина, ширина сравниваются с лезвием. Есть следы жидкости, похожей на кровь, значит, сделают анализ ДНК, если оно совпадет с Ирининым, то больше вопросов не будет.

Я покосилась на Юру, но промолчала.

– Значит, Ника убийца? – воскликнул Верещагин.

Меня удивило выражение лица олигарха. Ну‑ка давайте вспомним, что за сегодняшний, вернее, уже вчерашний вечер он почти одновременно потерял двух дочерей. Ладно, с Ванессой отец давно разорвал отношения, вычеркнул ее из своей жизни, но Риша! Младшая и, наверное, очень любимая дочь! Почему же ее отец сейчас кажется довольным?

– Я не убивал! – заголосил Леня. – Не я убил!

– Замолчи! – рявкнул Филипп Леонидович. – Лучше…

Закончить фразу ему не удалось, в кабинет вошла Мисси, одетая в элегантное черное вечернее платье.

– Папа, – воскликнула она, – я надеюсь, ты понимаешь…

В ту же секунду Мисси увидела всех присутствующих и не смогла скрыть своего изумления.

– Мама? Что ты тут делаешь? Леня? Вот уж странность!

Ее реакция мгновенно объяснила мне ситуацию в семье Верещагина. Брак между Аллой и Филиппом существует исключительно на бумаге, жена никогда не заходит в кабинет мужа. Иначе почему Мисси столь удивилась, застав мать в рабочей комнате отца? Нормальные супруги обсуждают проблемы, беседуют о разных вещах, Алла Константиновна, по идее, должна частенько заглядывать на половину Филиппа Леонидовича, но, похоже, этого не происходит. Не суется к папе и сын.

Ника внезапно вывернулась из рук Тайры и подошла к Мисси. Та погладила ее по голове.

– Немедленно отойди от нее! – закричал Филипп Леонидович. – Она опасна!

– Почему? – удивилась дочь. – Это ребенок!

– Ника – сумасшедшая дочь Ванессы, – нервно сказал Филипп Леонидович, – она убийца!

– Убийца? – переспросила Мисси, с изумлением глядя на отца. – Кто придумал эту глупость?

– Сядь! – велел олигарх.

Мисси покорно села в свободное кресло и стала слушать отца. Через некоторое время молодая женщина, пораженная до глубины души, воскликнула:

– Ах вон оно что!

Потом Мисси поморщилась, поправила упавшую на лоб челку, на ее пальце сверкнуло кольцо с крупным заостренным бриллиантом.

Я подскочила, как ужаленная, и пошла к двери.

– Эй, стой, ты куда? – бесцеремонно окликнул меня начальник охраны. – Никому не разрешали покидать кабинет.

Я обернулась.

– Прошу

прощения, я сейчас вернусь, у меня астма, боюсь, начнется приступ. От стресса бывает спазм, и я знаю всю историю в подробностях, пока объясняете ее Мисси, я успею сбегать в гримерку за дозатором.

– Пусть идет, – распорядился Верещагин, – не хватало нам тут до кучи припадка!

Глава 25

Я отсутствовала недолго. Надеюсь, вы понимаете, что никакой астмы у меня нет и никогда не было, просто мне требовался подходящий повод быстро поговорить с охранником Игорем, который бдительно стережет вход в личные покои Верещагиных. Порой, получив ответ на правильно заданный вопрос, ты понимаешь, что же произошло на самом деле. Шелуха чужой лжи опадает, обнажается скелет правды, который тщательно прятали от чужих глаз. Главное, понять, что нужно спросить. И мне это удалось. Слова Игоря: «Ну точно! Я пошел посмотреть, что там зазвенело», – мигом расставили все по местам.

Я вернулась в кабинет Верещагина с чувством победительницы, бесцеремонно ткнула Филиппа Леонидовича пальцем и, забыв обо всех приличиях, нагло произнесла:

– Хотите знать, кто сводил с ума Леонида?

– Не стоит заниматься глупостями, – осадил меня Владимир. – Есть вещи поважнее.

Филипп Леонидович молча смотрел на меня, Алла Константиновна скрючилась на диване, Тайры и Ники не было, очевидно, горничной приказали увести ребенка. Мисси замерла в кресле, вероятно, отец только что завершил свой рассказ. Любимая дочь и правая рука олигарха пыталась переварить услышанное. Один Юра выглядел относительно спокойным.

– Странное заявление для начальника охраны, – фыркнула я. – Одного из членов семьи пытаются сделать клиентом психушки, а Владимир Михайлович и ухом не ведет. Более того, относит ситуацию с Леонидом к разряду глупостей. Филипп Леонидович, вы, похоже, ошиблись при выборе главного секьюрити. Или настолько не любите своего сына, что дворня считывает ваше отношение к наследнику и позволяет себе плевать на угрозу его жизни?

– Ах ты тля! – взвился Корсаков. – Нашлась писательница хренова!

– Сейчас говорю я, а остальные молчат, – тихо произнес Верещагин. – И ты в первую очередь!

Олигарх ткнул пальцем в мою сторону. Во мне мгновенно проснулась маленькая Вилка, приученная никому не давать себя в обиду.

– Я на вас не работаю, не подчиняюсь вашим приказам и не собираюсь молчать. Ваше влияние не распространяется на моих читателей и издательство «Элефант». Вы можете лишить членов своей семьи денег, поэтому они пляшут под вашу дудку. Охотно верю, что вы справитесь с любой неприятностью, которая купируется звонкой монетой. Но я вас не боюсь. Можете не платить мне за пьесу, подарю ее вам, я не из тех, кто прикусывает язык из страха потерять гонорар. Я непременно скажу, что хотела: вы плохой отец, не любите своих детей, никого, кроме Мисси. Ни Ванесса, ни Леня, ни Риша вас не волнуют.