Замок ледяной розы. Книга 2
Шрифт:
Рон вонзает с размаху меч в землю и тяжело опирается на него, согнувшись пополам, будто испытывает сильнейшую боль. Все голоса стихают, и над полем устанавливается звенящая тишина.
Тяжело дышит, и звук его дыхания я слышу так, будто приложила ухо к его груди. Мучительный стон.
Где-то позади – пронзительный крик. Я оборачиваюсь, и вижу Сильверстоуна – он взвыл от боли и трясёт обожжённой рукой. Это лопнул камень в его кольце, и кипящая жидкость выплеснулась на пальцы. Он вскакивает на коня, поворачивает его и пускает
А за моей спиной раздаётся спокойный голос, и каждое слово разносится по площадке, как набат:
– Если кто-то из вас сделает хоть шаг к этой девушке, из Замка ледяной розы поедет домой по кусочкам.
Не веря ушам, я медленно оборачиваюсь снова, и во все глаза смотрю на Рона. А он идёт на меня, покачиваясь и прихрамывая.
За несколько шагов до меня Рон стаскивает шлем и отбрасывает его прочь.
Чёрные волосы, мокрые от пота, прилипли к вискам. Я вижу потрясение в его глазах. И ещё одно чувство, которое впервые в жизни поселилось в его взгляде.
Страх.
Страх, что я его не прощу.
Но это мои родные глаза. Снова чёрные, как беззвёздная ночь, в которой я хочу утонуть.
Медленно, как предопределение приближается ко мне, и окружающая реальность снова уплывает куда-то за грань бытия, и для меня снова лишь он один в целом мире – моя личная Вселенная.
Что же ты выберешь в этот раз, воин? На этом перекрёстке времён?
Рон становится передо мной на одно колено и кладёт свой меч к моим ногам.
В наступившей мёртвой тишине, когда окружающие нас люди застыли и безмолвно внимают развязке этой драмы, его напряжённый голос звучит особенно гулко и чётко. Его слышит каждый.
– Мисс Кэтрин Лоуэлл… Рин. Ты окажешь мне честь и станешь моей женой?
Напряжение внутри меня рассыпается тысячью огненных искр. Счастье растекается тёплой и светлой волной до самых кончиков пальцев. Непослушная магия вспархивает с ладоней и взмывает в темнеющие небеса живыми звёздами. Они вспыхивают над нашими головами гирляндой самоцветов. Я стала такой лёгкой, что сама готова взлететь.
Делаю шаг и чувствую, что ноги отказываются меня держать. Падаю в протянутые ко мне, ждущие руки, как последний лепесток розы на землю. Прежде, чем темнота перед глазами утаскивает в забытье, успеваю прошептать:
– Конечно, я согласна… а как иначе? Я же дождалась от тебя, наконец… «коленопреклонение и всю вот эту романтическую чушь»…
Глава 29
Медленно прихожу в себя. Выплываю из темноты. Жмурюсь, снова открываю глаза.
Вокруг меня – до боли знакомая комната. Комната Рона. Ну да, куда ещё было притащить добычу, как не в собственную берлогу.
Мягкие полутени перемежаются серебристым светом ламп на стенах. Здесь всё на своих местах, уютно, тепло, и пахнет замечательно. Я лежу в его постели в своём основательно измятом платье, завёрнутая в одеяло до самого подбородка.
Хорошо-то как!
А где сам хозяин?
Осторожно,
Ага, вот и он – недолго искать пришлось. Сидит на краю постели. Даже отвыкла как-то видеть его без этого дурацкого доспеха. В чёрно-белом варианте он мне больше нравится.
Мозги у меня, конечно, как вата. Ну или каша. Ворочаются еле-еле.
А чего это Рон такой странный? Молчит, ничего не говорит… Просто смотрит. Тени под глазами… мрачный какой-то, как будто его кто-то по голове пару раз стукнул тем самым тяжеленным учебником по математике, который он когда-то пытался меня заставить прочитать.
Потихоньку возвращается память, и я начинаю понимать. С трудом приподнимаюсь в постели, придерживая одеяло у груди. Складываю кусочки воспоминаний одно к одному.
Наше напряжённое молчание – как ножом по сердцу. Так непросто теперь будет найти обратный путь друг к другу, после всего, что случилось… так непросто найти нужные слова…
Спрошу, пожалуй, что-нибудь нейтральное, а то ненароком разревусь ещё. Правда, голос хриплый у меня чего-то, как не свой. Видать, основательно силы порастратила. Да и перенервничала порядком.
– Что там с войной? Генрих увёл своих оболдуев? А войска с Материка?
Рон оживает от моих слов, но совсем чуть-чуть. Всё ещё похож на каменную статую.
– Полчаса назад заходил Торнвуд, передал последние новости. Все чужаки убрались восвояси. Основательно напуганные. Теперь не скоро сунутся. Король приказал всей свите тоже собираться и немедленно возвращаться в столицу. Торнвуд сказал, судя по бледным лицам придворных, это будут самые быстрые сборы в истории. Только что я слышал за окном шум лошадей. Кажется, мы наконец-то в Замке одни.
Мне, наверное, должно полегчать от его слов, но когда я вижу его такого – неподвижного, с бесцветным голосом, просто мороз по коже. Даже не делает попытки взять меня за руку или подвинуться ближе…
– Что там… что там Сильверстоун?
Рон морщится. Для него это теперь явно болезненная тема.
– Судя по всему, у того артефакта были побочные эффекты для владельца. Полагаю, его мы тоже увидим теперь нескоро. А точнее, я позабочусь о том, чтобы и духу его теперь тут близко не было.
Хорошие новости. Но мне совсем не весело. Потому что мы снова замолкаем, и не знаем, о чём оговорить.
Я комкаю одеяло и смущённо отвожу взгляд.
Рон вздыхает:
– Что-нибудь болит?
Качаю головой.
Он опять молчит.
– Хочешь чего-нибудь?
Вот и как ему дать понять… И тут меня осеняет. Я слишком многое держала в себе. Половины наших бед можно было бы избежать, если бы я честно говорила всё, что думаю, и что чувствую. Поэтому перестаю делать вид, что всё хорошо. Всхлипываю и кривлю рот в попытке не реветь.