Замок ледяной розы
Шрифт:
В левой руке Хьюго зажат камень, а правую, с напряжёнными, вытянутыми вперёд пальцами, он выбрасывает вперёд, в сторону Оскотта. И тот резко замолкает, падает на колени. Взгляд его стекленеет, становится рассеянным. Лицо вдруг совершенно расслабляется. На нём появляется глупая и немного извиняющаяся улыбка.
А потом поднимает кулак и засовывает большой палец в рот.
– Агу! Аг-г-у-у-у…. Гу-гу-гу… Агу!
Кажется, только что король одним движением руки стёр его разум и превратил в абсолютно чистый лист. Ничего страшнее этой
Слышу позади меня звуки рыдания. Оборачиваюсь на секунду – это Аврора. Она рвётся, пытается бежать к Оскотту, но отец хватает её за руку и останавливает, не пускает. Она сдаётся, бросается отцу на шею и захлёбывается плачем. Он гладит её по спине, успокаивает и уводит подальше от всего этого, вглубь толпы.
Но и короля этот выплеск магии, кажется, ударил откатом, опустошил. Он падает на одно колено, роняет камень в песок и хватается обеими руками за виски. От него отшатываются подальше все, и ужас на лицах людей – они боятся его ещё больше, чем меня.
– И-и-и-и-и! – раздаётся истошный визг совсем рядом.
Это Сесиль. Она указывает на него своей костлявой рукой, обрамлённой рюшами, и визжит:
– Скверна!! На нём тоже проклятие мерзостной магии!! Он…
Николь подскакивает к ней, бледная и с горящими глазами, хватает запястье и силой заставляет опустить руку.
– Не смей! Хотя бы раз в жизни… не смей!
Пока сестра, опешив, замолкает и не может вымолвить ни слова, Николь распрямляет плечи и поворачивается к разноцветной разряженной толпе придворных за своей спиной.
– Я обращаюсь к присутствующим… Прошу засвидетельствовать – мадемуазель Сесиль де Тремон только что публично отказалась от своего жениха!
Подходит к королю и падает рядом на колени, протягивает руки к лицу. Он хватает её плечо и сжимает. Она морщится от боли, но молчит. Подбирает камень с земли, утирает своим кружевным рукавом испарину со лба Хьюго.
– Николь… мне больно…
– Всё будет хорошо! Всё обязательно пройдёт. Пойдём!
Он поднимается с трудом, тяжело опираясь на хрупкие девичьи плечи, но Николь справляется. Уводит его в сторону Замка, и королевские гвардейцы, немного поколебавшись, следуют за ними.
Кто-то из придворных, оставшихся в недоумённой толпе, выкрикивает – я не знаю, кто. Не вижу лица.
– Это всё проклятая магия эллери! Это ведьма – она прокляла нашего короля!
Толпа волнуется, по ней проносится шёпот, словно шелест листвы по дубовой роще.
Вдруг понимаю, что всё это время Рон стоит совсем рядом со мной, в нескольких шагах, всё так же неподвижно, и я понятия не имею, о чём он думает и какие бури затмевают до сих пор его разум.
Другой голос присоединяется к первому – кажется, старый барон де Меритон, всё никак не уймётся:
– Граф! Памятью нашего общего предка, Роланда Повелителя Чудовищ заклинаю вас – искорените скверну, что проникла в наши ряды! Явите снова подвиг, прославивший его в веках! Убейте
Я оборачиваюсь резко, прижимаю руки к груди. У меня не осталось магии больше, я совершенно пуста. У меня есть только я и моя любовь к нему – вот и всё, что я могу противопоставить его мечу.- Убейте! Убейте ведьму!
Настоящее сплетается с прошлым, воспоминания теснятся в моей памяти. Звуки, что я слышу, и звуки, что слышала Эллевин перед смертью, сливаются в одном, последнем аккорде.
Рон вонзает с размаху меч в землю и тяжело опирается на него, согнувшись пополам, будто испытывает сильнейшую боль. Все голоса стихают, и над полем устанавливается звенящая тишина.
Тяжело дышит, и звук его дыхания я слышу так, будто приложила ухо к его груди. Мучительный стон.
Где-то позади – пронзительный крик. Я оборачиваюсь, и вижу Сильверстоуна – он взвыл от боли и трясёт обожжённой рукой. Это лопнул камень в его кольце, и кипящая жидкость выплеснулась на пальцы. Он вскакивает на коня, поворачивает его и пускает вскачь. Исчезает в сгустившейся тьме.
А за моей спиной раздаётся спокойный голос, и каждое слово разносится по площадке, как набат:
– Если кто-то из вас сделает хоть шаг к этой девушке, из Замка ледяной розы поедет домой по кусочкам.
Не веря ушам, я медленно оборачиваюсь снова, и во все глаза смотрю на Рона. А он идёт ко мне, покачиваясь и прихрамывая.
За несколько шагов до меня Рон стаскивает шлем и отбрасывает его прочь.
Чёрные волосы, мокрые от пота, прилипли к вискам. Я вижу потрясение в его глазах. И ещё одно чувство, которое впервые в жизни поселилось в его взгляде.
Страх.
Страх, что я его не прощу.
Но это мои родные глаза. Снова чёрные, как беззвёздная ночь, в которой я хочу утонуть.
Медленно, как предопределение приближается ко мне, и окружающая реальность снова уплывает куда-то за грань бытия, и для меня снова лишь он один в целом мире – моя личная Вселенная.
Что же ты выберешь в этот раз, воин? На этом перекрёстке времён?
Рон становится передо мной на одно колено и кладёт свой меч к моим ногам.
В наступившей мёртвой тишине, когда окружающие нас люди застыли и безмолвно внимают развязке этой драмы, его напряжённый голос звучит особенно гулко и чётко. Его слышит каждый.
– Мисс Кэтрин Лоуэлл… Рин. Ты окажешь мне честь и станешь моей женой?
Напряжение внутри меня рассыпается тысячью огненных искр. Счастье растекается тёплой и светлой волной до самых кончиков пальцев. Непослушная магия вспархивает с ладоней и взмывает в темнеющие небеса живыми звёздами. Они вспыхивают над нашими головами гирляндой самоцветов. Я стала такой лёгкой, что сама готова взлететь.
Делаю шаг и чувствую, что ноги отказываются меня держать. Падаю в протянутые ко мне, ждущие руки, как последний лепесток розы на землю. Прежде, чем темнота перед глазами утаскивает в забытье, успеваю прошептать: