Замок ледяной розы

Снегова Анна

– У меня – нет. Но я знаю, где достать. Пойдём! Осторожно, не споткнись.

Рон подал мне руку, и я аккуратно переступила горизонтальный железный прут, служивший символическим порогом.

Обратила внимание, что он не стал запирать калитку обратно на тяжёлый висячий замок, только плотно прикрыл её. Это для того, чтобы потом быстрее попасть в парк, если нам придётся от чего-то убегать, поняла я.

С каждым шагом становилось холоднее. Очень скоро с дыханием стали вырываться облачка пара. Стена мрачного зимнего леса придвинулась

так быстро и так неожиданно… она будто нависала над головой, замерла настороже на самой границе тепла и холода в ожидании, когда своевольный замок хоть немного ослабит свои странные чары, чтобы тут же наброситься на непокорный клочок земли, так глупо и бессмысленно сопротивляющийся власти зимы.

Я старалась идти шаг в шаг, как можно ближе, особенно когда заиндевевшая плотная земля под моими ногами сменилась самыми настоящими сугробами. Рон ждал меня и шёл намного медленнее, чем мог.

Больше всего боялась услышать волчий вой… но зимний лес, чёрный, весь в налипшей шубе пушистого снега, был каким-то притихшим, совершенно безмолвным. И можно было подумать, что он тоже боится, но мне отчего-то казалось, что он скорее… ждёт.Был самый глубокий, самый тёмный час ночи, когда мы осторожно вышли на небольшую поляну. Рон остановил меня с удивлённым возгласом.

– Рин, ты только посмотри! Готов поклясться, что этого здесь не было ещё год назад.

Из глубокого, чистого, абсолютно нетронутого снега вздымались ввысь чёрные камни. Их было семь. Аккуратные, идеально ровные прямоугольные грани, чёткие углы, совершенный круг, который образовывали эти странные камни, что были примерно с меня ростом… Они словно стали торжественной стражей вокруг чего-то… и кажется, я догадывалась, чего.

– Пойдём… - прошептала я, схватила Рона за руку и потянула вперёд. Теперь я вела его, а не наоборот. И он послушно следовал за мной, не задавая вопросов.

Мы ступили на площадку меж камней. Я думала, что, проходя мимо них, почувствую что-то особенное… или они засветятся, или на них проявятся какие-нибудь волшебные надписи, или ещё что-то… но камни молчали. Кажется, это были действительно всего лишь камни.

Но окружали они большой сугроб, расположенный точно в центре круга. И к этому самому сугробу меня потянуло непреодолимо. Снег не падает так неровно. Там должно что-то быть, под белым пушистым покрывалом, слабо мерцающим в лунном свете.

Подойдя к сугробу, я опустилась на колени. Рон стоял позади и не вмешивался, но я чувствовала, что он настороже и умудряется одновременно следить за мной и за лесом вокруг.

Протянула руки. Мои ладони потеплели. Где-то у самого сердца тоже зарождалось незнакомое тепло.

Сердце сугроба осветилось мягким синим сиянием, словно драгоценный камень под водой.

Свет разгорался всё ярче, пульсировал в такт моему сердцебиению.

– Пожалуйста… нам очень и очень нужна ваша помощь!

Я сама не понимала, к кому взываю в этот ночной час, но верила, что на мой

зов обязательно откликнутся.

Яркая вспышка – и снег истаивает прямо на наших глазах. Сходит бесследно, как весной на солнечном пригорке.

И будто подснежники, из-под этой растаявшей снежной пелены показались они.

Два снежно-белых оленёнка.

Крохотные, свернувшиеся клубочками один подле другого. Их глаза были плотно закрыты. На головках с забавными лопоухими ушами – рожки, совершенно прозрачные, будто ледяные. У того, что ближе ко мне – совсем ещё небольшие, острые, у другого – уже ветвятся тремя отростками.

Я потянулась вперёд и коснулась ладонью бархатного носа самого маленького. В месте моего прикосновения его шкурка осветилась серебристым светом, который очень быстро волной распространился по всему телу, до самых кончиков копыт. Теперь оленёнок весь светился, как маленькая луна, заблудившаяся в ночном лесу, а его ледяные рожки казались волшебными хрустальными сосудами, в которых плескалось жидкое серебряное пламя.

Он открыл ярко-синие сапфировые глаза, заглянул мне прямо в душу…

И чихнул.

(4.13)

Глядя на то, как маленькое серебристое чудо с интересом обнюхивает мою ладонь, я не могла удержаться от удивления.

– Рон… это что же – вот они и есть то грозное оружие против моего Глазастика, о котором говорилось в книге? Просто не верится! Они ведь… жутко милые!

Рон хмыкнул.

– Знаешь – глядя на одну маленькую Черепашку, тоже не скажешь, что она в одиночку починила здоровенный замок, две недели сопротивлялась страшному монстру, от которого ломались взрослые маги, а теперь еще и умудрилась выкопать из сугроба посреди леса вот такое вот нечто…

Я обернулась и увидела в его глазах то, от чего моё сердце понеслось вскачь.

Он мной гордился! По-настоящему! Намного больше гордился моими достижениями, чем когда-либо своими.

Да за такой взгляд я в лепёшку расшибусь!..

– У нас с тобой всё получится, малышка, да? – прошептала я оленёнку, почёсывая его за ухом. Не знаю, почему, но я уверена была, что это девочка и мы с ней непременно подружимся. – Только ты мне должна подсказать, как.

Крошка склонила на бок лопоухую голову, будто прислушиваясь, а потом предприняла ужасно смешную и жутко неуклюжую попытку встать на длинные, разъезжающиеся в стороны ножки.

После третьей это ей удалось, и она посмотрела на меня торжествующе. Я захлопала в ладоши от восторга.

– Рин, а ты того вон соню не собираешься будить?

– Ой, точно! – спохватилась я и потянула руку ко второму оленёнку, который по-прежнему лежал в снегу, совсем бледный и неподвижный.

Но ещё до того, как моя ладонь коснулась его головы, он распахнул глаза, которые были у него такого же невероятного сапфирового цвета, как и у маленькой оленихи, и… дёрнулся в сторону, не позволяя дотронуться.