Замок Лорда Валентина
Шрифт:
– У вас есть вино? – спросила Лизамон, когда жонглеры собрали свой инвентарь и собрались уезжать. – Наблюдение за вашим представлением вызвало у меня страшную жажду.
Залзан Кавол начал было жаловаться, что запасов остается мало, но он опоздал: Карабелла, остро глянув на хозяина, достала флягу. Женщина-воин запрокинула ее и осушила одним хорошим глотком. Она вытерла губы рукавом и рыгнула.
– Неплохое, – заметила она. – Долорнское?
Карабелла кивнула.
– Эти гейроги даром что змеи, а в выпивке понимают толк. В Мазадоне вы такого
Залзан Кавол спросил:
– Ты говорила – траур три недели?
– Не меньше. Желтые траурные полотнища на всех дверях.
– Отчего умер герцог? – спросил Слит.
Великанша пожала плечами.
– Одни говорят, что его напугало до смерти послание от Короналя, другие – что он подавился полупрожаренным мясом, а третьи – что он перетрудился с тремя наложницами. Да и кому какое дело? Он умер, об этом спорить не приходится, а все остальное – мелочи.
– И работы там не будет – сказал Залзан Кавол.
– Нет, ничего до Тагобара и дальше.
– Сколько времени без заработка, – пробормотал скандар.
– Да, тебе не повезло, – сказала Лизамон. – Но я знаю, где вы найдете хороший заработок: как раз за Тагобаром.
– Да, – согласился Залзан Кавол. – В Кинторе, я полагаю.
– В Кинторе? Нет, там сейчас голодное время. Этим летом у них был плохой урожай, торговцы прижали кредит, и вряд ли там есть деньги, чтобы тратить их на представления. Нет, я говорю об Илиривойне.
– Что? – вскричал Слит, как пораженный стрелой.
Валентин порылся в памяти, ничего не нашел и шепотом спросил Карабеллу:
– Где это?
– Юго-восточная часть Кинтора.
– На юго-востоке Кинтора территория метаморфов.
– Именно.
Тяжелые черты лица Залзана Кавола оживились.
– Что за работа ждет нас в Илиривойне?
– В следующем месяце у Изменяющих Форму Фестиваль, – ответила Лизамон Холтен. – Там будут танцы урожая, всяческие состязания и празднества. Я слышала, что иногда труппы из имперских провинций приходят в резервацию и во время фестиваля зарабатывают хорошие деньги. Изменяющие форму легко смотрят на имперские деньги и быстро тратят их.
– В самом деле, – сказал Залзан Кавол, и холодный свет жадности заиграл на его лице. – Я тоже слышал об этом, только очень давно. Но мне никогда не случалось проверить, так ли это.
– Проверяй без меня! – вдруг закричал Слит.
Скандар взглянул на него.
– Что?
Слит выглядел страшно напряженным, словно весь вечер жонглировал вслепую. Губы его побелели, глаза неестественно светились.
– Если ты пойдешь в Илиривойн, – сказал лаконично он, – я с тобой не пойду.
– Напомню тебе о нашем контракте, – сказал Залзан Кавол.
– Не имеет значения. Ничто не заставит меня идти с тобой на территорию метаморфов. Имперские законы там не имеют силы, и наш контракт аннулируется, как только мы войдем в резервацию. Я не люблю Изменяющих Форму и отказываюсь рисковать жизнью и душой в их провинции.
– Поговорим об этом позже, Слит.
– Мой ответ и позже будет
Залзан Кавол оглядел всех.
– Хватит. Мы потеряли здесь слишком много времени. Спасибо тебе за помощь, – холодно обратился он к Лизамон.
– Желаю тебе выгодной поездки, – сказала она и скрылась в лесу.
Поскольку они потеряли много времени ни из-за блокированной дороги, Залзан Кавол решил, вопреки обычной практике, ехать ночью. Валентин, полностью выдохшийся от бега и жонглирования и чувствующий себя как в тумане от фрукта двика, уснул, сидя в задней части фургона и проспал до самого утра. Наполовину проснувшись, он услышал ожесточенный спор насчет путешествия на территорию метаморфов: Делиамбер утверждал, что слухи об опасности Илиривойна сильно преувеличены. Карабелла заметила, что Залзан Кавол предъявит иск Слиту, если тот откажется выполнять контракт, а Слит настаивал с почти истерической убежденностью, что он боится метаморфов и не подойдет к ним ближе, чем за тысячу миль. Шанамир и Виноркис тоже выражали страх перед Изменяющими Форму и говорили, что те угрюмы, лживы и опасны.
Окончательно проснувшись, Валентин обнаружил, что его голова покоится на коленях Карабеллы. В фургон вливался яркий солнечный свет. Они стояли в каком-то большом приятном парке с широкими серо-голубыми лужайками и высокими резко-угловатыми деревьями. Все было окружено низкими округлыми холмами.
– Где мы? – спросил Валентин.
– В окрестностях Мазадона. Скандар гнал, как сумасшедший, всю ночь, – со смехом ответила Карабелла. – А ты спал как мертвый.
Снаружи, в нескольких ярдах от фургона, Залзан Кавол и Слит затеяли жаркий спор. Маленький беловолосый человек, казалось, разбух от ярости. Он ходил взад и вперед, бил кулаками по ладони, кричал, топал ногами, один раз чуть не бросился на скандара, который, как ни странно, был спокоен и терпелив. Он стоял, сложив все четыре руки, глядел сверху вниз на Слита и лишь изредка бросал холодные реплики.
Карабелла повернулась к Делиамберу:
– Это продолжается слишком долго, колдун. Ты не можешь вмешаться, чтобы Слит не сказал чего-нибудь по-настоящему грубого?
Вруон выглядел меланхолично.
– Ужас Слита перед метаморфами переходит всякие границы разумного. Может, это связано с посланием от Короля, которое он когда-то получил в Нарабале, когда его волосы поседели за одну ночь. А может, и нет. В любом случае для него разумнее всего уйти из труппы, каковы бы ни были последствия.
– Но он нам нуден!
– А если он думает, что в Илиривойне его ждут страшные вещи? Может мы просить его превозмочь страх?
– Может быть, я смогу успокоить его – сказал Валентин.
Он встал, чтобы выйти, но как раз в эту минуту в фургон влетел Слит с темным, застывшим лицом. Не говоря ни слова, маленький жонглер начал кидать в мешок свое небогатое имущество, а затем выскочил из фургона и зашагал к холмам на севере, по-прежнему разъяренный, не обращая внимания на Залзана Кавола.